Неладная сила - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– А вот дай-ка ей молотом как следует! – в досаде велел Хоропун. – Посмотрим, не рассыплется ли!
– Не надо! Не бей! Христом богом! Да вы уж зашибли меня! Молотом! Демка, убивец! Все руки мне переломал! Все ребра! Ой, больно-то как!
– Ты откуда здесь? С неба свалилась?
– А за тобой, мухоблудом, следила! Вижу, вы вдвоем навострились куда-то на ночь глядя – ну, думаю, по мамошкам своим пошли! А вот, думаю, я тебя выслежу, балахвоста!
– Так ты за мной от Сумежья следила? – сообразил Хоропун. – Ох ты и дура!
– Я дура, что за такого сквернавца замуж пошла! Только и глядит, что на сторону, гулемыга!
– Да я…
– А скажешь, нет? Я видела, видела – здесь девка была! Тебя поджидала, да я спугнула! Падаль, стерва, гульня бессоромная! Уж я бы добралась до нее – все бы космы ей повыдергала! И где ты только сквернавку такую выискал, блудоум! Тощая как щепка, ходит раскосмаченная! Чтоб ее, потаскуху, бесы драли! Проведаю, откуда она – не спущу! Я до боярина дойду, до Нежаты Нездинича!
– То клад был! – Хоропун чуть не взвыл от досады. – Клад, понимаешь ты, недомыка! Ты нам все дело загубила, визгопряха! Не влезла бы – была б сейчас богатой, как боярыня!
– Бабы всегда все портят, – хмыкнул Демка, которому от досады стало даже смешно.
– Знаю я ваш клад! Кто перед тобой подолом потрясет – тут вам и клад! Бесомыга тот с ведьмой связался, и ты за ним хвостом! Дождешься – ведьмы на тебе верхом ездить станут!
Устав от Агашкиного визга, Демка подобрал молот и отошел подальше. Хоропун еще немного побранился с женой, потом с трудом поднял ее. Судя по неподдельным охам, у Агашки было сильно ушиблено плечо. Демка тайком перекрестился. Не отскочи она, попал бы молот в голову – и правда убил бы на месте. Пришлось бы за бабу отвечать – головником бы сделала. А он чем виноват, что она такая дура? От облегчения – чуть убийцей не стал! – даже прошла досада за сбежавший клад.
– Демка, помоги! – несчастным голосом позвал Хоропун. – Сам не доведу ее. Эх, попал бы в лоб тебе, глуподыре, – я бы хоть освободился!
Взяв Агашку под руки, осторожно повели ее назад, в обход озера. Она шаталась, висла на мужчинах и причитала. Демка раз-другой бросил взгляд по сторонам, но белое свечение больше не показывалось. Видно, и призрачную деву напугали вопли ревнивой Агашки, чтоб ее… Вот правда – где черт не справится, туда бабу пошлет.
Глава 13
Увидев у себя на пороге Хоропуна с подбитым глазом, Демка не знал, браниться или смеяться. Два дня им в Сумежье не было проходу, чтобы всякая встречная баба не осыпала их побранками. После Весенних Дедов шли Весенние Бабы – в этот день все сумежские женщины пировали на кладбище, поминая матерей и бабок. Агашка не пришла – лежала дома больная. Зато явилась тетка Хриса с двумя невестками, и все три взахлеб рассказывали: де Хоропун с Демкой после мужской пирушки на Тризне навострились к своим мамошкам куда-то в другую деревню, за озером, да Агашка их выследила, а когда они ее заметили, то избили до полусмерти и сами потом домой несли. Последнее было правдой: по пути обратно в Сумежье Агашка так умаялась от усталости и боли в ушибленном плече, что Хоропун и Демка поочередно тащили ее на закорках. И вот благодарность: когда родичи стали расспрашивать, что случилось, она, стеная, принялась винить мужа в блуде и избиении. Она же видела распутную девку, что ждала его, видела своими глазами! Попытки объяснить, куда два приятеля шли и кого на самом деле Агашка видела, оказались напрасны. Утром весть дошла до Поспела и Кирши, Вуколовых сыновей; похмельные и злые после вчерашней пирушки, шурья полезли в драку…
– Ладно, не грусти! – Демка хлопнул приятеля по плечу. – Проучим мы твоим дуроломов. Измыслим что-нибудь. Они нас еще попомнят.
– Одна последняя ночь осталась, – сказал на это Хоропун. – Ты как?
– Чего? – Демка даже не сразу его понял.
– Последняя ночь от Зеленой Пятницы будет. Идешь ты?
Демка уставил на приятеля; на лице у того было выражение обиды и решимости.
– Ты что… сызнова на озеро собрался?
– Я им докажу! Подавятся своей бранью, как принесу полный короб серебра!
– Лешачья матерь! – Демка рухнул на лавку и хлопнул себя по коленям. – Хоропушка, ты ошалел! Мало тебе?
– Визгопряха эта все испортила, а клад был уж в руках! Теперь-то не потащится – с лавки встать не может.
– Теперь вся эта свора потащится! И Вуколка, и Хриська, и прочее общество! Их всех мы с тобой назад не доволочем, у меня после суженой твоей спина болит! Придется в болото пометать.
– Туда им и дорога! Так что – идешь?
– Нет! Хватит с меня этих бесовых игрищ. Много было докуки, да не пришло в руки. Нынче с барсуковскими будем биться – и то больше чести.
Перед последним вечером Зеленой Пятницы парни из разных деревень сходились на бой – победившая деревня получала право все лето ходить на гулянья к девкам проигравшей стороны. Демка уже много лет возглавлял сумежских парней в этих делах. Вчера собирались на лугу, решали, куда идти драться в этот раз, и Демка сказал – в Барсуки, дескать, давно им лещей не отвещивали. Даже себе не хотел признаваться, почему именно в Барсуки, почему мысль о том, чтобы ходить на гулянья в Лепешки или Песты, казалась унылой. На кого там смотреть? Только при мысли о Барсуках в душе вскипала шальная радость и азарт предстоящего боя. Ни ради какого клада, пусть там хоть три воза золота, Демка не собирался этого пропускать.
– Демка, ну, пойдем! – уламывал Хоропун, который, как человек женатый, в весенних боях за будущих невест не участвовал. – Теперь-то мы уж ученые! Я молчать буду. Не ойкну, хоть что мне явись! Заговор буду говорить, я его весь помню! И про бога Мамонтия, и про Кита-рыбу! На сей раз взойдет, чтоб мне белого дня не видать!
– Пойдем к Мавронье, – Демка встал с лавки и взял приятеля за плечо, – она тебя спрыснет с трех угольков печных, чтобы отпустило. Хоропуша, нет там никакого серебра! Морочат нас навки! Забавляются! Да я им не потешка.
– Какое же морочат, когда сама дева Евталия сказала!
– Да видал я эту деву… в домовине.
Демка так это сказал, что стало ясно: ни с чем таким он больше дела иметь не собирается,
