Развод. Дракон, мы (не) твои - Натали Эмбер
Его слова падают, как камни, в тишину между нами. Я вспоминаю нашу первую встречу в этом мире. Поэтому он был так холоден со мной. Я думала, что он никогда не любил Мию. А он пытался защитить... Как всё нелепо вышло.
— К тому же появился такой удачный вариант, — горько выдыхаю я, — Жениться на Беате. Укрепить союз. Закрыть вопрос наследника с кем-то... подходящим.
Рейнольд резко качает головой.
— Нет, Мия. Не появился. Мы с Беатой были помолвлены ещё детьми. Простая формальность, договор отцов. — он делает паузу, его взгляд становится острым. — Всё изменилось в тот день, когда на твоей руке появилась метка истинности.
В памяти всплывают воспоминания, заблокированные ранее. Лето. Домик тётушки Ингрид. Мы с Катриной над чем-то смеялись, вернувшись с прогулки. И вдруг я замерла. Резкая боль обожгла предплечье. Как будто раскалённым клеймом.
Перед глазами возник образ дракона. Рейнольд забрал меня тем же вечером. Тогда я ещё не знала, что он помолвлен. Но ясно знала, что он — моя истинная пара. Навсегда.
— Вот почему Беата так ненавидит меня, — вздыхаю я, поднимая правую руку.
Рукав сползает вниз, обнажая гладкую кожу предплечья.
Моя метка разрушила все её планы. Обезоружила. Сделала помолвку пустым звуком перед лицом магии дракона. Даже сейчас, когда она стала женой Рейнольда, у них ничего не вышло.
— Да, — подтверждает Рейнольд.
Его взгляд падает на мою руку — полный боли и тоски по той метке.
— Ты помнишь обряд нашего развода? — внезапно спрашивает он, его пальцы слегка сжимают мои, — Метка исчезла, но связь между нами осталась. Глубоко внутри.
Киваю. Я помню. Пламя, охватившее мою кожу, но не причинившее боли.
Наши кольца, расплавившись, слились воедино в золотом кубке. Ещё тогда мне показалось, что что-то пошло не так. Но метка исчезла, и я успокоилась, получив документы о разводе.
— Теперь у нас есть живое доказательство этой связи. Наш сын, — взгляд Рейнольда смягчается, когда он мысленно обращается к Конору в доме. — Я благодарен тебе. Безмерно. За то, что не выпила зелье. Не сказала, что его отец погиб. За то, что... оставила место для меня в его сердце. Даже не зная, вернусь ли я когда-нибудь.
Слёзы снова наворачиваются на глаза. На этот раз — от смеси боли, облегчения и стыда за свои недавние обвинения.
— Я не могла иначе, Рейнольд, — шепчу я, глядя, как он целует мою руку. — Он всегда любил драконов. Слушал сказки с открытым ртом. А однажды заявил мне, что сам хочет стать драконом. Чтобы защищать меня, — голос дрожит при воспоминании о том страшном дне, о царапинах на подоконнике. — Его первое обращение... оно чуть не стало последним. Хорошо, что ты вовремя пришёл на помощь.
— Теперь ты понимаешь? — его голос тихий, но наполненный силой. — Я не планировал эту поездку заранее. Не выстраивал коварных схем. Я не использую вас, Мия. Я всего лишь отчаянно пытаюсь защитить свою семью. Ту семью, которую чуть не потерял навсегда из-за собственной глупости.
Тяжело признавать, но он прав. Это я, ослеплённая обидой и страхом потерять сына, поспешила с обвинениями. А сейчас мы тратим драгоценные минуты, выясняя отношения, пока Конор нуждается в исцелении.
— Нам пора лететь, — Рейнольд словно читает мои мысли, его взгляд устремлён на север, сквозь стены форта, сквозь метель. — Время работает против нас. Когда будешь готова, зови Конора и выходите. Я буду здесь.
Он не ждёт ответа. Просто поворачивается спиной, давая мне время, чтобы уйти. Его фигура в снежной мгле кажется одновременно могучей и одинокой.
Возвращаюсь в комнату. Подхожу к небольшому, запотевшему зеркалу на стене и смотрю на своё отражение. Лицо раскраснелось, дыхание сбивчивое, губы до сих пор горят от его поцелуя.
— Мамочка? — тихий, настороженный голосок Конора заставляет меня поторопиться. Он сидит на краю кресла, поджав ноги, и смотрит на меня большими золотисто-карими глазами. Как только что смотрел его отец.
— Всё хорошо, солнышко, — делаю глубокий вдох, заставляя голос звучать спокойно и ласково. Поспешно поправляю причёску и направляюсь к нему, — Нам пора собираться в путь.
— Мы полетим на драконе! — Конор вскакивает. В его глазах мгновенно вспыхивает детский восторг, затмевая остатки тревоги. — Мамочка, я хочу летать сам! — внезапно заявляет он, выпрямляясь во весь свой небольшой рост.
Его взгляд становится серьёзным. В нём не просто мечта, а решимость. Отголосок той ночи, когда инстинкт заставил его лететь в неизвестность.
Меня колотит изнутри. Беспокойство за сына сменяется страхом.
Он ещё не готов! Он не может контролировать полёт!
Но как объяснить это ребёнку, в чьих жилах течёт драконья кровь и жажда неба?
— Сначала мы отправимся к роднику Эльфириэль, — говорю я как можно твёрже, укладывая тёплый шерстяной шарф ему на шею, поправляя шапку. — А потом... — Ищу нужные слова.
— Папа обещал научить меня, — перебивает он. — Вы ведь помирились?
Я теряюсь. Что ему сказать? Что бурное выяснение отношений между взрослыми — это не конец света? Что любовь и обида могут жить бок о бок? Что я до сих пор не знаю, что чувствую?
49
Детская проницательность Конора иногда пугает меня. Его взгляд, такой ясный и не по годам оценивающий, видит больше, чем я бы хотела.
— Мы поговорили, — осторожно выбираю слова, избегая его прямого взгляда. Мои пальцы завязывают шнурки на его ботинках. — Всё в порядке, малыш. Папа... он здесь, чтобы помочь нам. Помочь тебе. И это сейчас главное.
Конор смотрит на меня несколько секунд. Кажется, его тёмные глаза изучают каждую чёрточку моего лица. Потом он медленно кивает, удовлетворённый даже таким неопределённым, уклончивым ответом. Он доверяет мне.
— Хорошо, мама. Я готов! — он тянет меня к двери, — Пошли! Папа ждёт!
Поражаюсь, как быстро меняется его настроение. Вся серьёзность и сдержанность исчезает. Вместо них появляются предвкушение полёта и жажда приключений.
Я беру его за руку, и мы выходим во двор форта «Серое Копьё». Холодный ветер со снегом бьёт в лицо, но теперь он кажется менее враждебным. Там посреди заснеженного плаца, уже ждёт ОН. Рейнольд в облике дракона. Величественный. Мощный. Его золотистая
