Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
«И из-за чего ты, инистый, едва не погиб», – едва не вырвалось у меня. Но удалось поймать слова, готовые сорваться с губ в последний момент.
– Это тренворги, – отозвался Дир, откидываясь на спинку сиденья, и пояснил: – Я пару раз сталкивался с ними, когда был на северном рубеже. Те еще демонические отродья. А вот как они здесь оказались, будет выяснять тайная канцелярия.
– Что-то мне подсказывает, что эти монстры не просто так вышли из портала погулять. Кто-то им должен был организовать билет в первый ряд на эту церемонию, – вырвалось у меня.
Судя по мрачному виду инистого, он думал о том же. А я, побарабанив пальцами по сиденью, продолжила:
– Значит, все сводится к вопросу: кому это было выгодно?
– Тому, кто очень не хочет, чтобы свадьба принца и Одри Харрис состоялась, – пояснил Дир очевидное, как ребенку.
Недовольно поджала губы. Ну да, увы, я была мало сведуща в вопросах здешней политики. Но вот историю знала хорошо, хоть и не этого мира. И что-то мне подсказывало: подобные покушения, дерзкие, публичные – это последний довод заговорщиков, когда закулисные интриги не удались.
Кому так мешала главная героиня и ее принц? Хотя, скорее, высочество. А Одри попала под раздачу, но не факт. Все же повествование идет от ее лица, а значит, она главнее, ее тайны важнее, чем императорские. В таком ключе это наследнику могло прилететь рикошетом. Хотя в чем может быть великая ценность простой, в принципе, девушки? За Одри нет приданого в полцарства – иначе не делили бы мы с ней комнату в общежитии. Великой магии тоже – иначе она смогла бы потушить тот пожар, из которого ее выносил на руках Ричард… Из очевидных вариантов остается только происхождение. И я не о титуле, хотя и он важен: простолюдинку бы принц не объявил своей невестой. Просто не смог бы…
Хотя это же фантазии. Вдруг здесь действуют не законы логики и здравого смысла, а лишь великой силы любви и драконьих гормонов… Правда, с учетом того, что я успела увидеть, в последнем были большие сомнения. Слишком расчетливые эльфы, жадные бароны, практичные ректоры, подозрительные магистры, мстительные духи – да много чего еще, противоречащего наивной сказочке.
Потому, рассуждая прагматично, можно было предположить: если союз Одри и принца так необходим короне, то для этой свадьбы та приложит все силы. Если надо – и некромантские!
Последняя мысль заставила по-другому взглянуть на картину, которую я увидела на ступенях храма. Как Одри с ее женихом чинно уходят под своды святилища. Не было ли это иллюзией? Потому как высочество, помнится, та тварь ранила и серьезно…
Подозрения роились в моей голове, превращаясь в догадки, но было слишком мало фактов, чтобы что-то утверждать однозначно касательно главных героев. А вот об одном второстепенном я могла узнать кое-что из первых уст. Потому решила сменить тему.
– Дир, а откуда у тебя те раны, о которых упоминал лекарь? Ну, те, что только-только начали заживать?
Вопрос вырвался сам собой, просто и обыденно. Однако инистый, услышав, как я его называю, невольно дернул уголком губ в подобии улыбки. А вот сам вопрос магу явно не понравился, и с ответом он не спешил. И мало того, попытался оный раздобыть у одной адептки! Превратить допрос, который я намеревалась вести, в собственное обогащение информацией.
– Долгая история, – выдохнув, произнес инистый. – К тому же уже почти все затянулись, так что даже кошмары не мучают… Поэтому мне больше интересно: какие же они должны быть у тебя, чтобы потребовалось зелье Сороса?
Нет, вы посмотрите на этого, так ловко увернувшегося, хоть и сидит неподвижно, типа. И это он мне на площади нравился? Беру свои мысли назад!
– На что ты намекаешь? – сухо поинтересовалась я, хотя прекрасно знала ответ. Но не скажешь же инистому прямо: «Да, я хочу вернуться домой, и это мой способ осуществить задуманное!». Это бы прозвучало полным бредом. Таким, который несут лишь помешанные.
– На то, что ты ведешь себя подозрительно, – без обиняков ответил Дир и добавил: – И это меня беспокоит.
– Слушай, меня тоже много чего беспокоит. Но это же не повод, чтобы кому-то мешать! – в сердцах выпалила я этому невыносимому типу, который своими подозрениями бесил. Хотя остальным порой даже нравился. Иногда. Совсем чуть-чуть. Но раздражал-то сейчас своими вопросами неимоверно! – Знай, крыша у меня не течет. И я на мозги никому не капаю!
«В отличие от тебя», – не сказала, но так выразительно подумала, что один лорд, кажется, услышал и смутился. Ну, почти смутился. Хорошо, нет. Но поверить-то мне на миг можно было?
– Ким, я понимаю, что может казаться, будто все нормально, но… Обещай, что перед тем, как решиться на какое-то безумство, ты еще раз подумаешь?
– Да я только и делаю, что думаю! Скоро свихнусь от этого! – Все. Я не выдержала. И решилась на успокоительную ссору.
А вот судьба – иначе. Карету тряхнуло на ухабе, и я невольно качнулась вперед. Дир мгновенно протянул руку, чтобы одной адептке, вызвавшейся помочь, самой не пришлось срочно лечиться от ушибов.
Я же успела в последний момент схватиться одной рукой за край сиденья. Так что второй ладонью лишь едва успела ощутить тепло пальцев мага, и, упав на свое место, выдохнула:
– Спасибо.
Он в ответ лишь коротко кивнул и опустил руку, будто раздумывая, не сказать ли что-то еще. Но вместо слов лишь откинулся на спинку сиденья, и солнечный луч, пробившись сквозь стекло, лег золотой полосой на мужские колени.
Вот и поговорили, называется.
Между тем за окном менялся пейзаж: шумные улицы остались позади, уступив место тихим переулкам, толпа – редким прохожим, яркий свет – начавшему затягиваться тучами небу. Мы въезжали в район… Знакомый такой. Из которого я не так давно сбежала. Недалеко был особняк папочки. А меж тем карета замедлила ход, намекая: мы почти прибыли.
Нет, когда я думала о том, чтобы вернуться домой, я не это имела в виду!
Экипаж между тем остановился, проехав от родового гнезда Бросвиров всего ничего! Какой-то квартал! Карета замерла, и я шумно выдохнула, впервые согласившись с Диром: не нужно было его провожать.
Пытаясь скрыть эмоции, уставилась на чугунные ворота с эмблемой – перекрещенные мечи и пламя на червленом фоне. За ними открывалась широкая аллея, усыпанная золотистой листвой, ведущая к особняку.
Он разительно отличался от того, где жила семья прежней Кимерины. Там правили прагматичность, основательность и серость. Дом Нидоуза же был высечен из
