Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
От последней мысли в груди кольнуло. Хотя то, что у инистого кто-то может быть – вполне естественно. Сильный, красивый той скупой мужской красотой, в которой больше мужества, чем правильных, выверенных черт, лорд вряд ли будет одинок.
Это у главной героини ее избранник обязательно одинок и ждет лишь ее появление. На вторых ролях все не так романтично и поэтично.
Бросила взгляд на Дира, но его лицо при виде собственного дома отчего-то помрачнело, а после инистый, словно прочитав мои мысли, произнес:
– Этот особняк хоть уже семь лет как мой, но все равно чужой, – сухо произнес он, словно угадав мои мысли. – Я нечасто здесь бываю. Сейчас, когда пришлось читать лекции в академии, вот переехал…
От меня не укрылось это «пришлось», но уточнять я пока не стала. Но пометку сделала. А пока продолжила смотреть на роскошь, в которой не было настоящей жизни. Только холодное величие древнего мавзолея.
Дверцы кареты открылись, и я невольно задержала дыхание, глядя на массивные дубовые двери с железными накладками.
Дир между тем взялся за ручку на дверце кареты и, глядя на меня, спросил:
– Все, можно считать, что твоя миссия проводить меня – и даже не в последний путь – закончена. Возничий доставит тебя в академию.
А я поняла, что это действительно все. И завтра на лекции я вновь увижу лишь холодного и невозмутимого магистра, а не того, кем был Нидоуз сегодня в карете. И мне отчего-то стало жаль, так что, пытаясь остановить мгновение, я спросила:
– Ты правда в порядке?
– Ну, не считая невыносимой боли в боку – в идеальном порядке.
– Раз тебе доступна ирония – это хороший знак: ты хотя бы точно жив, – хмыкнула я.
– Кимерина Бросвир, тебе никто не говорил, что о твой острый сарказм можно порезаться?
– Пока нет, но я его тренирую. Хочу, чтобы он стал убийственным, чтобы использовать вместо боевого аркана. Чтобы хрясь врага – и пополам, – «поделилась» я с Диром своими планами.
Он на это лишь улыбнулся, толкнув дверцу кареты, и спрыгнул на брусчатку. Вот только не успел сделать и шага, как пошатнулся, начав заваливаться.
Схватила сумку и стремглав вылетела из экипажа, подхватив упрямого лорда.
– Значит, в идеальном порядке? – едко процедила я, припомнив Диру его же слова.
– Ким, оставь сарказм для меня. Он тебе не так идет… – просипел маг, прикрыв глаза. Вот ведь! Того и гляди сознание потеряет, а все хорохорится. Герой, демоны его подери!
– Мне он еще как идет. Даже едет. Это просто ты его слушать не хочешь.
– Конечно, не хочу. Он меня колет, – выдохнул Дир и… вздумал потерять сознание.
Я же, поднаторевшая в обмороках, лишь поудобнее перехватила мужскую руку, перекинутую через мое плечо, и пропыхтела:
– Колет? И только? Да он тебя сейчас на части кромсать и рубить будет.
И едва я это произнесла, как лорд вырубился. Сам.
Вот ведь! Довела мужика. И до дома, и до бессознательного состояния. Теперь придется все тащить на себе. В смысле всего инистого.
Вильда тут же вылетела из сумки и нырнула под манжету Дира, чтобы спустя пару мгновений вынести вердикт:
– Раны не открылись. Похоже на откат. Эта светлая башка и так магии знатно потратил, а целитель на него восстанавливающее заклинание наложил. Оно-то, по всему, и стало тянуть остатки сил. Так что помереть не должен, но отрубился надолго.
Слова ба отчасти успокоили меня. А вот лошади, наоборот, от вынужденного простоя заволновались.
Они начали нетерпеливо переступать, намекая, что хорошо бы тронуться. Желательно в путь, но сойдет и умом… Неважно. Главное – движение!
Я крикнула извозчику:
– Помоги!
Тот не слишком-то спеша слез с козел и подхватил Нидоуза под вторую руку. Так мы прошли десятка два шагов, пока нас не увидел слуга из окна и не помчался навстречу.
Я же, поняв, что придется задержаться, отпустила извозчика. Плевать, дойду до академии ножками. Главное – перед этим убедиться, чтобы кое-кого упрямство не довело до гроба.
Возничий, меж тем, пробормотав себе под нос о том, что ему не везет с пассажирами, хоть он целый день и ездит, и пора бы ему домой, вернулся к экипажу, запрыгнул на козлы и был таков.
А у меня же на ближайшее время планы были фантастические – космолеты отдыхают: дотащить инистого до дома.
Правда, при помощи слуги, оказавшегося крепким плечистым парнем, это оказалось сделать куда легче, чем на пару с хромым и уже старым возничим.
Так что Нидоуз очутился на пороге особняка быстро. А в холле нас встретила, наверное… экономка. Она не представилась, но, судя по тому, как выглядела, навряд ли это была леди Нидоуз: темно-синее платье, лишенное всяких излишеств, облегало фигуру с почти военной четкостью – ни складки лишней, ни банта. Ткань хоть и дорогая, но выцветшая на сгибах, будто годами отутюженная до блеска. Лицо – бледное, немолодое, с сетью морщин, губы тонкие, плотно сжатые, волосы седые, с редкими прядями былого каштанового цвета, собраны в тугой узел, накрахмаленный фартук… Так что да, прислуга. Но судя по выражению лица – из тех, что в доме едва ли не ровня хозяевам.
Женщина, всплеснув руками и качнув головой так, что рюши ее чепца всколыхнулись, выдохнула, увидев нас:
– Боги мои, что случилось?
– Во время помолвки принца произошло нападение монстров. Лорд Нидоуз защищал наследника и был ранен, – просипела я и попросила: – Позовите, пожалуйста, еще слуг, чтобы его отнесли на кровать…
Экономка тут же крикнула кого-то, и спустя буквально пару минут инистый очутился у себя на постели. Дама в чепце после этого сразу же распорядилась, чтобы послали за лекарем.
Я, глядя на то, как она переживает за своего хозяина, поняла: теперь Дир в надежных руках и можно его оставить. Но едва начала прощаться с экономкой, как та попросила:
– Леди… – она сделала паузу, вдруг поняв, что мы так и не представились.
– Кимерина, – подсказала я.
– Леди Кимерина, если вы не сильно торопитесь и вас не затруднит, пожалуйста, останьтесь до прихода целителя. Сама я в деталях не знаю, что произошло с хозяином, а для лекаря любая мелочь может быть важной…
Судя по тому, как говорила эта женщина – хоть и волнуясь,
