Перья столь порочные - Лив Зандер

Только не снова!

Пульс бился так громко в висках, что заглушал утреннюю симфонию птиц, восседающих в камышах за моим окном. Но это было ничто, ничто по сравнению со жгучей пульсацией между ног. Боги, у меня все болело!

Я моргнула в пустой комнате, рука скользнула под одеяло и между ног. Когда кончики пальцев коснулись влажности, оставленной сном, я начала ласкать свое разгорячённое тело. Водила, скользила пальцами, пробуждая дрожь и тянущуюся волну возбуждения, пока приятные покалывания не разлились от центра, гоняясь за долгожданным облегчением, но…

Облегчение не приходило.

Я крепко закрыла глаза.

Сосредоточилась всей силой.

Себиан появился в воображении на чёрном фоне, мышцы его живота напряженно двигались, когда он вгонял свой член в меня в ритм моих слегка касающихся пальцев. Он опустил ухмылку на мои губы в медленный, томный поцелуй, заставивший жар разлиться вокруг моего женского начала.

Почти… Я была так близко.

Пока снова не появился Малир. Он взял нижнюю губу между зубов и сжал, заставляя её пульсировать с такой же силой, как и дикое биение между моими ногами, и потекла кровь…

Нет!

Я быстро вытащила промокшие пальцы из-под одеяла и прижала руки к телу. Чёрт побери, как я могла быть такой порочной? Достаточно того, что я фантазировала о Себиане, но Малир…?

Это было больно.

Безумно.

Приняв поражение, я сняла ночную рубашку, кожа покрылась мурашками от утреннего холода. Тлеющие угли в очаге едва отдавали тепло, пока я шла к умывальнику. У его основания, на сером камне, меня привлекла синяя полоска. Что это?

Я схватила маленькую блестящую вещь и поднесла к свету окна. Голубая шелковая лента, местами слегка выцветшая, местами немного запятнанная, но красивая! Как она сюда попала?

И тут меня осенило воспоминание о той бурной ночи. Неужели это то, что ворона уронила из клюва? Возможно.

С помощью ногтей и зубов я завязала ленту вокруг запястья, затем повернулась, чтобы собраться. Быстро умылась, включая неприличный беспорядок между ног, и оделась. Сколько ещё до того момента, когда я наконец смогу покинуть это место?

После мгновения раздумий я направилась к двери. Возможно, у Себиана есть новости из Тайдстоуна? Если он вообще в своей комнате. На утро после шторма я проснулась одна. С тех пор не видела его, и…

— Боги… — вздрогнула я, и спазм пронёсся по мышцам, заставив подпрыгнуть и отступить к деревянной перегородке, отделявшей мою спальную зону. — Что ты здесь делаешь?

Малир сидел на синем бархатном диване у двери, чёрный жилет поверх белой рубашки был изысканнее любых других, что я видела. Как долго принц здесь сидел?

Мой желудок сжался. Сколько он мог видеть сквозь сложные резные узоры перегородки?

— Ты часто стонешь во сне? — спросил он, одновременно отвечая на вопрос и вплетая в меня нити стыда. — Приятный сон, наверное?

— Кошмар.

— Ах, значит, страх возбуждает тебя? — продолжил он. — Предполагаю, это объясняет, почему люди боятся моих теней с такой силой, что способны обмочиться, а моя маленькая голубка совсем иначе реагирует на них между бедрами.

Сражаясь с жаром, что полз по шее, я держала его взгляд, притворяясь, что не понимаю, о чём он говорит. Его тени не вызывали во мне ничего постыдного — ни приятных покалываний, ни прилива тепла.

Но чем дольше я смотрела в его разноцветные глаза, тем сильнее изгибались его губы в ухмылке, которая на Себиане выглядела бы игриво, а на Малире? Она обнажала меня. Выставляла на свет невысказанную ложь, неправильные реакции тела.

Я не могла этого вынести, поэтому взгляд мой скользнул к двери. Если бы только я могла сбежать в объятия Себиана…

— Его здесь нет. Судя по состоянию, в котором я застал его за таверной раньше, предполагаю, что он всё ещё тащится через Большой зал прямо сейчас, — сказал Малир. Он провёл большим пальцем по нижней губе, словно размышляя, взгляд пустел, прежде чем он покачал головой. — Делегация из Тайдстоуна должна достичь замка в течение часа.

В течение часа.

Я ждала, что позвоночник выпрямится, грудь поднимется или ноги затрепещут от желания броситься к воротам прямо сейчас. Чёрт возьми, я бы облегчённо вздохнула.

Но ничего не произошло.

— Тогда я, наконец, вернусь домой.

Оставляя одного жестокого принца ради другого. Как иронично.

Малир встал, маня меня к себе, пока я не оказалась так близко, что пуговицы его жилета почти зацепились за оборки моего платья. Он обхватил моё лицо, трогая щёки, словно я была его беспомощной добычей.

— Дом. Такое утешительное слово, если у тебя есть дом, не так ли? — его шёпот у виска едва отвлекал меня от стремительного прилива крови к голове. — Взращивая ложное чувство безопасности, которое заставляет совершать глупости. Например, оставлять окно открытым, чтобы мои вороны скользнули в твои покои однажды ночью, найдя тебя беззащитной, твою жизнь и невинность обесцененными для меня.

В горле пересохло.

— Ты получишь то, чего хочешь. Почему ты не оставишь меня в покое?

— Потому что ты моя. Моя, чтобы причинять боль. Моя, чтобы мучить. Моя, чтобы разрушать, — его прохладное, мятное дыхание касалось моей кожи, вызывая дрожь по разгорячённому телу. — Я приду за тобой, Галантия. Пусть это займёт год или жизнь — я приду за тобой.

— А потом?

— Потом я разломаю тебя на миллион красивых кусочков, — его губы скользнули по моему виску, сдвигая тонкие пряди волос. — Но вместо того чтобы оставить тебя разрушенной и опустошённой, я решу собрать тебя заново в своём уродливом образе. Возьму твою боль и наслаждение, твои слёзы и кровь, твои стоны и крики, чтобы собрать тебя… неправильно.

Я вздрогнула от угрозы, потому что знала — это не пустые слова.

— Ты больной.

— И ты тоже, Галантия, — шёпот у мочки уха. — Потому что мы оба знаем, что тебе это понравится.

Из меня сорвался выдох, когда я повернула голову к его лицу, но следующий вдох застрял в груди. Он оставался неподвижен, наши рты были так близко друг к другу, что мы дышали одним воздухом. Каждый мой дрожащий вдох приближал губы к его. Каждый его мягкий выдох почти целовал меня.

Я винила сон за внезапную слабость мышц, за то, как его порочные слова возродили то пульсирующее желание между ног. Ничто другое не объясняло бы, почему я стояла зачарованной, ничего не делая, чтобы отвернуться.

Взгляд Малира скользнул к моим губам, голова слегка наклонилась в его странной манере.

— Ты… жаждешь поцелуя.

Он не ошибался.

— Но не от тебя.

— Нет? — молчание длилось секунду. Две. Три. — Тогда на колени.

Я