Перья столь порочные - Лив Зандер

Мои челюсти стиснулись от этой реплики — её вполне мог бы выдать Аскер. Словно моё личное время — хоть как-то их дело, при том что я всегда являлся на любое поручение…

— Я уже несколько дней не заходил в таверну, — отрезал я. Библиотека для Галантии, поиск книг, слежка, чтобы она не вляпалась в неприятности на рынке… всё это вырезало куски из моих дней. — Эта тут меня занимает.

Взгляд Малира на долю секунды скользнул к Галантии, прежде чем снова встретился с моим, его челюсти чуть напряглись.

— Да, я заметил.

Когда дыхание Галантии едва заметно изменилось от звука его голоса, я потянулся к кожаному мешочку, привязанному к изголовью кровати, достал белый кристалл соли, сжал его, пока он не рассыпался, и поднёс над её головой, позволяя вырвавшимся теням соткать почти невидимую завесу вокруг её лица, приглушив наши голоса.

— Я пришёл сюда, боясь, что мою игрушку куда-то уволокли, — резко произнёс Малир. — Увидеть женщину в твоей постели в этот час само по себе было странно, так что представь моё удивление, когда я понял, что это она.

В его голосе звучало что-то странное, пугающе близкое к… ревности? Нет, этого не может быть. Не в нашей крови, по крайней мере не из-за какой-то человечки. Да, мы существа моногамные, собственнические, глубоко преданные, но только своей связанной паре. Так что же это было?

Раздражение? Недоумение?

Или он просто пёрнул неудачно?

Я не мог уловить суть, но позволил себе усмешку.

— Удивление? Она может ненавидеть тебя, но под мои меха залезла без особых возражений.

Он закатил глаза.

— Да, мы оба знаем, что с твоим пресловутым… обаянием я не в силах тягаться.

— Даже тот, у кого обаяние сифилитических язв, смотрелся бы на твоём фоне более выигрышно, Малир, — заметил я. — Ты отвратителен с ней при каждой возможности — ранишь и унижаешь. Это толкает её прямо в мои объятия… и в мою постель.

Его челюсти напряглись, но лишь до тех пор, пока на лице не появилась самодовольная искривлённая усмешка.

— По-твоему, кто из нас двоих заставляет её стонать и покрываться влагой на бёдрах до того, как она бросается в объятия? Режет её? Унижает? Политика отвлекала меня в последнее время, так что я ещё не пришёл к какому-то выводу.

— Разве это имеет значение? В конце концов, ты преследуешь ее на моем пути, мокрую и растерянную. Она так изголодалась по вниманию, что даже малейшая крупица доброты с твоей стороны действует на нее сильнее всего. — Почему, я не знал, но начинал думать, что дома она не получала ни того, ни другого. — Но, как ты уже говорил, она не заслуживает удовольствия от тебя. — Я усилил свою ухмылку. — И это прекрасно. В любом случае, у меня это получается лучше. Она может истекать по всей длине моего члена и стонать мое имя, когда кончает на него, в любое время, когда ей это нужно.

Шумно выдохнув, Малир глубже утопился в кресле.

— Надеюсь, ты её не испортил.

— Нет, даже когда её крошечная узкая пиздёнка молила об этом. — И она действительно молила, поднимая бёдра всякий раз, когда мой член слегка касался её отверстия, так готовая, наконец, стать женщиной. — Может, я заставлю её помолить ещё немного, прежде чем отпущу.

— Ну конечно, удовлетворяй свою жажду мести на невесте Домрена, пока можешь. Брисден среагировал быстрее, чем я ожидал. — Он вытянул и скрестил ноги. — Несколько дней назад два экипажа покинули Тайдстоун в сопровождении полного состава солдат. Они движутся на юго-запад вдоль реки. Аскер рассчитывает, что они достигнут Дипмарша через несколько дней, если пороги не снесут мост после этой проклятой бури.

— Так значит, высокородная красавица возвращается домой. — Чёрт, какая жалость. Мне бы не помешало задержать её ещё немного. На самом деле, мне нравилось быть рядом с ней, когда она была вся милая, смущённая и напуганная. Чёрт, она была так напугана прошлой ночью. — Брисден направляется сюда?

— Нет. Он не сделал бы мне этого одолжения, прекрасно понимая, что я убью его даже под белыми знаменами.

— А что если это ловушка? Барат может мобилизовать войска прямо сейчас и быть достаточно глуп, чтобы вести их с севера.

— Столичные войска остаются на месте. Лорн и я обследовали дороги, ведущие из Аммаретта, как раз по этому поводу. Ночевали на утёсах по пути обратно, когда буря застала нас в лесу прошлой ночью. Я только что вернулся.

Это привлекло моё внимание.

— Тогда чей ворон был в покоях Галантии прошлой ночью?

Он нахмурился.

— О чём ты?

— Чей-то аноа пришёл в её покои. Я подумал, что это твой.

Его взгляд скользнул к Галантии, губы сжались, прежде чем он покачал головой.

— Как я уже сказал, я был далеко от Дипмарша.

— Лорн? Её аноа не так навязчива, как наша. Может, она послала её обратно сюда?

Он задумался на мгновение.

— Нет. Она не стала бы так рисковать и посылать его сквозь бурю просто чтобы её напугать.

— Малир, Лорн поймала её на коленях, вылизывая твой чёртов кинжал. Ты был так отвлечён, что даже не заметил её. Нам повезло, что наутро мы не потеряли заложницу.

Он сжал переносицу, как всегда, когда Лорн осмеливалась на очередной проступок.

— Я отвлёк её внимание, не так ли? Дал тебе возможность увести Галантию. И как охотно ты этим воспользовался.

— Потому что Лорн непредсказуема и проблемна. Я не понимаю, почему ты всё ещё держишь её рядом.

Пауза.

— Ты знаешь, почему.

Потому что Лорн знала, что Малир ответственен за падение Вальтариса — секрет, которым она любила владеть и предпочитала держать над его головой. Если это когда-нибудь выйдет наружу, он потеряет поддержку среди наших. Да и то, что когда-то Малир был уверен, что она — его предназначенная пара, после всего, через что они прошли вместе. Годы назад он отчаянно пытался связаться с ней — безуспешно.

Добавить к этому ещё кое-что, что мучило Малира больше, чем нужно… Не то чтобы я осмеливался ему об этом сказать, показывая, что я знаю о его заботах. Это было бы самоубийством… В целом, у нее достаточно давления, чтобы держать Малира рядом с собой, как бы они ни страдали вместе — каждый, казалось, зависим от той ненависти, что они испытывали друг к другу.