Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
Но если она примет меч… То долг потребует от неё последнего, что она может дать, – её собственную жизнь.
Шах и мат.
Киоре было всего триста шестьдесят четыре года, что для драконицы совсем не много… Она была уверена, что умрёт не раньше семисот лет. Как, оказывается, непредсказуемо складывается жизнь. Но если она выполнит харакири сейчас, то у детей хотя бы будет шанс на достойную жизнь.
Лорд Хакай молчал, потрясённо глядя на дракониц. Да, он являлся старшим лордом Морского Лотоса, но даже не в его силах было изменить традиции.
– Таями, прошу, не делай этого, – напряжённо попросил он.
Всё, что он мог – попробовать отозвать подарок. Это не принято у драконов, но всё равно куда лучше, чем последствия их посещения.
– Почему?! – Голос Таями взвился, как натянутая струна, готовая лопнуть. – Наш сын умер, значит, и она должна уйти с ним! Это было бы правильно! Это было бы честно! Хакай, неужели ты не видишь, что она никогда его не любила?! Никогда! Она только сидит здесь, в его доме, окружённая его памятью, и нагло пользуется всем, что досталось Родерику по праву крови, по линии его великого деда!
Таями сделала шаг вперёд, и тяжёлый шлейф её кимоно скользнул по каменным плитам, словно змея, готовящаяся к броску. Лёгкое, почти незаметное свечение магии пробежало по её плечам, а глаза блеснули ледяным огнём.
– Она не достойна! Не достойна ни этого дома, ни этого титула, ни самого имени Морского Лотоса! Она не была достойна даже носить его фамилию, а уж тем более быть его женой! Она – тень, что прикидывается леди! Грех на нашем роду и позор на нашем имени! На! – Женщина буквально ткнула оружие в лицо Киоре. – Держи уже танто, и покончим с этим! Стань наконец достойной вдовой великого Родерика, раз уж тебе так дорого его имя!
Ноздри старой драконицы расширились и покраснели, на лбу выступили капли пота, а глаза лихорадочно заблестели. Её буквально трясло от понимания, что справедливость наконец-то восторжествует! Долгих десять лет она жила с пониманием, что её любимый единственный сын ушёл из этого мира, а хитрая и изворотливая невестка, соединившая с ним жизни ритуалом, каким-то образом смогла осквернить память и любовь Родерика и остаться здесь.
– Делай это. Или уходи. Но ты никогда не сможешь ступить на земли драконов и никогда не увидишь детей. – Голос Таями сорвался на хрип. – Мать трёх инвалидов, которая и пальцем шевельнуть не хочет ради их выздоровления!
Это стало ударом под дых.
И в тот момент, когда Киора потянулась к танто, неожиданно широкая мужская спина заслонила её от родственников. Миг – и короткий меч бывшего супруга оказался в руках Ивэня.
Киора не коснулась меча. Подарок принял Ивэнь. Облегчение затопило с головой.
* * *
Иван
Объяснить своё поведение? Да хоть убейте – не смог бы. Даже если бы поставили на допрос под яркой лампой и выдали блокнот для развернутого объяснения с графиками и схемами.
Я вышел во двор и замер. Незнакомая женщина – сухая, как старый стебель бамбука, с лицом, напоминающим застывший восковый оттиск, – держала короткий меч. Оружие было в чехле, но её поза, её тонкие губы, сложенные в жёсткую «куриную лапку», и взгляд, способный прожечь дыру в бетоне, говорили сами за себя.
Рядом маячил пожилой мужчина в роскошном кимоно, выглядевший так, будто ему хочется куда-то исчезнуть. Его руки были сжаты в кулаки, а взгляд метался между Киорой и женщиной с оружием, как у загнанного в угол зверя. О, он боялся. Но не вмешивался.
А Киора… стояла. Спина прямая, подбородок вздёрнут, взгляд холодный, как океанская вода в январе. Словно изваяние. Только вот я видел – по чуть подрагивающему уголку её губ, по напряжённым плечам – она была на грани.
И мне не нужно было обладать сверхспособностями, чтобы понять: сейчас что-то взорвётся.
Шаг. Второй. Бег. Прыжок. И я ловко выдернул оружие из рук гостьи.
– Добрый день! Какой прекрасный клинок! Это подарок, да? – бодро заявил я, оценивающе подбрасывая оружие на ладони. Странное… но красивое. Усыпанное завитушками, правда, как девчачье.
Ответа не последовало. Суровая тётушка сверлила меня взглядом так, словно пыталась прожечь дырку в черепе. Мужчина открыл рот, но тут же его закрыл.
– Знаете, у нас тут, – я кивнул в сторону замка, – существуют правила. Прописанные, между прочим, в э-э-эм… Книге по Безопасности… Так вот, там чётко сказано: «Колюще-режущие предметы в жилые зоны проносить строго воспрещено. Особенно в присутствии несовершеннолетних лиц». А уж если эти несовершеннолетние – неугомонные дети от пяти до четырнадцати лет, то штраф удваивается. Поэтому я, пожалуй, временно конфискую сие прекрасное оружие. До тех пор, пока дети не достигнут совершеннолетия. А может, даже до тех пор, пока они не закончат университет. В целях всеобщей безопасности, конечно.
Тишина повисла над нами, густая, как сгущёнка в старой жестяной банке.
Все трое смотрели на меня. Пожилой мужчина – с удивлением и тенью неодобрения, Киора – с расширенными глазами и явным облегчением, а вот её оппонентка – с искривлённым от ярости лицом.
– Что это сумасшедшее низшее существо себе позволяет! – зашипела Миссис Кобра. – Отрезать руки ему за попытку воровства личных вещей нашего рода!
Опять двадцать пять, неужели тут и правда калечить можно во имя закона?
– Я ничего не воровал, всё будет сохранено до лучших времён, – постарался откреститься поскорее и даже помахал мечом перед глазами этой ненормальной. – Хотите, верну вам подарок обратно. Не вопрос.
– Дорогая, подожди, – вмешался мужчина. – Посмотри на ауру этого молодого человека. Она соединена каналами с Кураяма-дзё. Он ничего не воровал – только принял подарок от лица замка.
– Что-о-о?! – Вот теперь шипение гостьи перешло на действительно змеиное. Клянусь, мне даже на секунду показалось, что зрачок женщины принял вертикальную форму. – Да как ты смела взять в замок этого… этого нищего глупого человека! – На этот раз слова были обращены к Киоре.
Меня же напрочь проигнорировали, как будто я табуретка или стул.
– Ты… мерзавка, которая осквернила мой род! Несносная девчонка, которая думает только о себе и плевать хочет на детей…
– А вот оскорблять у нас не принято! – рявкнул я, пытаясь переключить внимание это бешеной на себя.
Киора стояла позади словно каменное изваяние. Больше всего на свете хотелось повернуться, обнять её и
