Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
– Второй принц – дракон чести, – произнесла она ровным голосом. – Он всегда был опорой и поддержкой для нашей семьи. После смерти Родерика он помог мне сохранить Кураяма-дзё, защитить детей и не дать разрушиться тому, что так любил мой муж.
Слова прозвучали мягко, но с явным намёком: как бы ни крутила и ни выворачивала их Таями, истолковать их в пользу слухов не получится. Она не сказала ничего ни компрометирующего, ни чрезмерно защищающего Олсандера. Лишь голые факты.
Таями сузила глаза, её губы скривились, но лишь на миг.
«Не получилось поймать на слове».
Неужели она прилетела только ради того, чтобы ускорить ниотамори? Почему она тянет время? Не попросилась на чай, в замок или увидеться с детьми, но в то же время тянет время. Зачем?
Стоило Киоре так подумать, как небо разорвала тяжёлая тень. Сквозь плотные облака лениво, с величественной неторопливостью проскользнул дракон. Его серебристо-голубая чешуя сверкала как потускневшее древнее зеркало, усы ниспадали до самых когтей, словно застывшие нити седого инея, а на боку зиял старый шрам, которому, казалось, было столько же лет, сколько и самому небу над их головами.
Лорд Хакай Морской Лотос опускался медленно, почти торжественно, каждый взмах его огромных крыльев отдавал болью в старых суставах. Воздух вокруг него дрожал, а земля, казалось, вздохнула, принимая тяжесть тысячелетнего существа. Когда лапы дракона коснулись дорожки перед алыми тории, камни под ними глухо хрустнули, а трава вокруг прижалась к земле, будто склоняя голову в поклоне.
Приземлился он мягко, но в этой мягкости чувствовалась усталость старого хищника. С отцом почившего мужа Киора виделась всего несколько раз, а потому тут же склонилась в глубоком поклоне.
– Пусть утренний ветер принесёт вам ясность мыслей, Хакай-сан.
– И тебе, Киора-сан, тоже доброго дня, – вздохнул мужчина, а затем осмотрелся. Седые брови на морщинистом лице удивлённо поднялись на лоб. – Дорогая, и это всё, ради чего ты меня вызывала? Ты говорила, что Кураяма-дзё нанесено смертельное пятно. Признаться, я подумал чуть ли не о вторжении Мёртвых душ…
– Ну, если для тебя осквернение единственной памяти о сыне – это ерунда, то да, это всё, ради чего я тебя звала, – холодно отрезала Таями.
Лорд Хакай нахмурился.
– Не ерунда, разумеется, однако весов правосудия я здесь не замечаю. Если это всё, я предлагаю возвращаться домой. Мне тяжело даются перелёты.
– Что ты, мой дорогой, – тут же пошла на попятный его жена, – именно потому, что тяжело даются перелёты, постой немного в человеческой форме, дай костям отдохнуть. Киора-сан, во имя чести моего сына, пригласите уже нас в замок на чай.
– Разумеется, я приглашаю… – тут же отозвалась драконица, но Хакай прикрыл глаза и покачал головой.
– Нет-нет, не утруждайте себя, Киора-сан. Мы не слали весточку о том, что прилетим, это вовсе не необходимо. Да и я действительно не стану пить чай у вас. В нашем замке особые травяные сборы, которые мне прописал исэи.
Лорд медленно поклонился, Киора ответила тем же. На этом встреча логично подходила к концу. Лорд Хакай даже поднял взгляд к небу, явно концентрируя силу, чтобы обернуться драконом.
– Как печально видеть, что невестка столь легкомысленно ступает по тонкой нити чести, сотканной нашим родом и освещённой доблестью моего сына, – пробормотала Таями.
Вроде бы себе под нос, но так, что все услышали.
Интуиция Киоры буквально кричала, что свекровь не просто так наведалась в Кураяма-дзё, но если бы драконица промолчала, да ещё и в присутствии лорда Хакая, это означало бы, что она действительно топчет честь Родерика.
– Это не так. Мои мысли чисты, а сердце полно почтения к павшему супругу, – ответила Киора. А что ей ещё оставалось?
То, что она попала в ловко расставленную ловушку, драконица поняла по тому, как блеснули глаза свекрови.
– Если твоё сердце полно почтения к Родерику, – протянула Таями, смакуя каждое слово, – то докажи это уже наконец, Киора-сан! Прими от него посмертный подарок и присоединись к нему. Если ты столь сильно любила моего сына и скорбишь по нему день ото дня, сделай харакири.
– Таями… – предупреждающе бросил лорд Хакай, но было поздно. С последними словами старшая леди Морской Лотос достала из рукава танто Родерика.
Киора смотрела на короткий меч погибшего супруга, и время, казалось, замедлилось. Клинок был таким же, как в её воспоминаниях: короткий, изящный, но в то же время пугающе острый. До боли знакомая рукоять, обтянутая тёмно-синей кожей, украшенная серебряными вставками в форме волн. Не подделка.
Именно этим танто Родерик сражался в свою последнюю битву и уничтожал Мёртвых душ из Нижнего мира. Киора была уверена, что верный меч канул в Лету вместе с его хозяином, но, как оказалось, нет. Таями нашла его.
Она провела пальцем над рукоятью, не касаясь клинка, словно боялась, что одно неверное движение приведёт к неизбежному. Этот танто действительно принадлежал Родерику. Её мужу. Тому, кто ушёл слишком рано, оставив её с разбитыми надеждами и непосильным грузом ответственности.
Киора подняла глаза на Таями, и её сердце сжалось. Свекровь стояла уверенно, словно сама судьба, вершившая свой приговор. В глазах старшей леди сверкал холодный огонь предвкушения.
– Ну же, Киора-сан, прими подарок. Присоединись к моему сыну в лучшем из миров.
Киора с трудом сглотнула, горло сдавило стальным обручем. Она осознала, что Таями мастерски заманила её в ловушку. Все разговоры о принце и намёки на ниотамори были лишь частью многоходовой изящной словесной игры, чтобы привести её к этому моменту. Чтобы она произнесла те самые слова о почтении к Родерику в присутствии свидетеля.
Принять меч покойного супруга – священная обязанность вдовы. Но принять клинок, которым принято совершать харакири, – это уже не просто жест преданности. Это клятва, запечатанная кровью.
Если Киора откажется, её поступок станет не только проявлением неуважения к памяти Родерика. Это будет предательством всего рода Морского Лотоса. Падение, громкое и бесповоротное, как звук разбитого фарфора в зале приёма.
Кураяма-дзё – магическая сущность, что веками хранила магию и мудрость драконов, – откажется служить ей и
