Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Базар оказался именно таким, как я себе и представляла: шумным, вонючим и абсолютно очаровательным в своем хаосе. Торговцы орали наперебой, зазывая покупателей, шустрое пацанье носилось меж прилавками, а где-то в углу старуха с лицом – точь-в-точь запеченное яблоко – продавала «Корень вепря для мужской силы».
– Почем яблочки, милая? – вопрошал лотошницу дедок в простецкой домотканой рубахе, таких же портах и деревянных, точеных из цельного полена, башмаках.
– Три медьки, – с охотой отвечала ему розовощекая – кровь с молоком – тетка.
– Тогда насыпь, милая, мне корзинку с горкой, – подслеповато щурясь, произнес он.
– Точно ли корзинку? Яблочки-то заморские, пушистые, с косточкой внутри, по три медьки за штуку…
– Ась? – протянул дедок.
– Говорю, корзинка у тебя золотая станет… – пояснила торговка.
На это старичок только плюнул и проворчал:
– Я б тебе за такую одну медьку дал, если бы ты, молодуха, на нее себе стыда хоть на мизинец купила… – и, отойдя от прилавка, добавил: – Пушистые, вишь, у нее яблоки… тьфу, срамота!
Я же, глянув на персики раздора, лежавшие на лотке, двинулась дальше, работая локтями и придерживая сумку. Последнее – дабы ничья шустрая рука в ней не навела порядка. Нет, на Вильду я, конечно, надеялась, но и сама бдела, поскольку рынок – не важно, на базарной он площади или инвестиционный – место, где о тебе «позаботятся». И кошелек помогут облегчить, и неподъемный пакет (что продуктов, что акций) оформят в лучшем виде так, чтоб тебе его точно было не тяжело тащить.
Потому, когда чьи-то пальцы все же попытались «помочь» мне с медяками, я схватила парнишку. Тот тут же заорал дурниной: бабуля тоже не дремала. Только малец, пойманный на горячем, завопил тут же, что его тащат в неволю… Одним словом, действовал на опережение.
– Караул! Честные люди! Меня воруют! Похищают! – залился паразит истошным криком, извиваясь ужом. Но я держала его за запястье.
Толпа моментально оживилась, уплотнилась, разделилась на два лагеря: за меня и пацана. Еще бы! Бесплатное зрелище! Хоть ставки принимай.
«Ах ты, мелкий гаденыш!» – зашипела я ему на ухо, но тут же перешла на громкий голос:
– Простите, добрые люди! Это мой братец, с пеленок буйный, умом тронутый… Видите, как бредит? Вчера с крыши спрыгнул – уверял, что может летать. Сегодня вот – про рабство… Помогите проводить его в дом скорби, а то опять убежит! – драматично вздохнула я, усиливая хватку. – Серебрушку дам!
Пацан вдруг замолк, осознав, что, играя в жертву, можно и проиграть.
– Да сама ты сумасшедшая! – выдохнул он, но зрители уже определились, кто тут тронутый разумом, а кто – до глубины души заботой о братце.
Нашлась даже пара доброхотов. Вот всегда знала, что с большей охотой оказывают бескорыстную помощь за звонкую монету. Пара плечистых мужиков подошла к нам, предложила ультиматум… выгодные для себя переговоры.
– Договоримся? – тихо спросила я, не отпуская воришку.
Он кивнул, по-кошачьи щурясь.
– Три серебряных, – ответила я.
– Что-о-о? Да это же натуральный грабеж!
– Куда катится этот мир? Щипач возмущается, что его пытаются обобрать, – иронично заметила я и добавила: – Свобода нынче дорого стоит. Так что давай, ты сегодня наверняка обчистил зевак на куда большую сумму!
Малой, видимо, прикинул, что грозит ему не знакомое тюремное заточение, а мягкие стены и жесткие меры лечения буйных, что-то проворчал об алчных девицах (я предпочла услышать именно такую интерпретацию его речи), шустро достал мне три серебряные монеты и вложил в свободную руку.
Пришлось плечистым доброхотам объяснить, что братец резко одумался, и их помощь не нужна. Детины расстроились и предложили за пару медяков хотя бы приложить паренька, чтобы смирение малого точно продлилось всю дорогу до дома скорби.
Пришлось отказаться. Толпа, поняв, что представление закончилось, так и не успев толком начаться – ни мордобоя, ни выяснения отношений так, чтобы пух и перья летели, – начала расходиться. А я, так и не отпустившая щипача, услышала:
– Клешню убери, ведьма!
– Но-но, попрошу, не ведьма, а почти дипломированный маг! – я решила чуток приукрасить.
Это ранило воришку в самый кошелек… или где там обретается душа у мелкого мошенника.
– Так ты чего тогда охранные чары на сумку не нацепила? Я бы даже к тебе не полез!
Говорить, что просто не знала, как это сделать, было не с руки. Потому веско произнесла:
– Ну, не одному же тебе хочется на рынке подзаработать… И заметь, в моем случае без применения магии ты отдал деньги осознанно и добровольно… Так что считай это оплатой за жизненный урок. Если захочешь купить весь курс – сделаю скидку…
Ответом мне стал взгляд, в котором плескались ненависть и… уважение?!
Я же разжала пальцы, и малой рванул, точно ветер. Из сумки меж тем раздалось:
– Внучка, а в тебе все же есть что-то от меня…
«Способность выбираться из неприятностей, в которые сама же на полном ходу и влипала», – подумала я, но вслух предпочла ничего не говорить. Вместо этого продолжила путь меж рядов.
Спустя совсем немного времени я наконец-то добралась до лавки алхимика – небольшого приземистого домика на краю базара, с витриной, заставленной склянками всех цветов радуги. Над дверью висела вывеска в несколько строк: «Зелья, эликсиры. Ингредиенты в отвары кладу на совесть». Причем «кладем на совесть» – последней строкой, словно предупреждение.
Но я ему не вняла и вошла внутрь.
– Сонное зелье Сороса есть? – сразу спросила я.
Из-за прилавка поднялся долговязый молодой парень с выпученными, как у совы, глазами и, похлопав ими, произнес:
– Есть. Но дорого.
– Сколько? – уточнила я.
– Шесть серебряных, – прозвучал ответ.
– Нет, – произнесла я, исповедуя древнюю мудрость: торг должен начинаться отказом. – Давай три.
– Пять, – включился алхимик в один из древнейших человеческих ритуалов.
– Три с полтиной. И я всем скажу, что бабкино зелье с корнем вепря и в подметки здешним отварам не годится, – добавила я бесплатную рекламную кампанию бонусом.
Алхимик скривился, но достал с полки небольшой фиолетовый флакон.
– Четыре, и слух о том, что эликсиры Матуса лучшие. К слову, это и правда так. Только я тут недавно и на отшибе стою, ко мне заходят только те, кто уже знает… – протянул он и предостерег: – Но с Соросом поосторожнее: зелье крепкое, не больше пары капель на ночь.
– Мне как раз такое и нужно, – буркнула я, отсчитав монеты, и вышла из лавки. К слову, если бы не «ограбление воришки», денег бы мне не хватило…
Вильда в сумке зашевелилась.
– И зачем тебе сонное зелье?
– Кошмары. Хочу без них, – туманно пояснила я.
Призрак
