Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Благо Ранских, тоже отчего-то задержавшийся, окликнул меня:
– Бросвир, поторопись, лекция скоро начнется, – и с этими словами ринулся прочь.
Я поспешила за рыжим, который шустро зашагал по коридору. Но при этом не так быстро, чтобы я отстала. По итогу в главный корпус мы пришли вовремя. Вот только когда я вошла в кабинет и увидела преподавателя, то мне невольно вспомнилась одна из любимых фраз учителей в школе. Та самая, где вопрошали: «А голову дома забыла?». Ибо наш нынешний преподаватель хоть ее и принес, но вот все остальное тело где-то оставил.
На кафедре стоял поднос, а на нем… лежала эта самая башка. Отсеченная. Напрочь. Без единого намека на все, что обычно положено природой для жизни организма. Правда, это не мешало голове быть весьма активной, грозной и говорливой.
Я оценила и щегольски подвитые пепельные усики, и уложенную волосок к волосу зализанную прическу цвета серебра, и жабо, и идеально выбритые щеки, и галстук-бабочку, украшенный жемчужной брошью, – единственную одежду нашего преподавателя.
Оным, как позже я узнала от Вильды, был не кто иной, как Горгоний Септимус – легендарный адвокат, живший два столетия назад. В свое время он выиграл дело против самого Королевского Совета. Одним словом, сей правовед был очень гибок, ловок и жонглировал статьями закона с непревзойденным талантом. Только вся эта изворотливость не помогла ему уклониться от клинка разгневанного супруга, которому благоверная наставила ветвистые рога с выдающимся юристом.
Так что Горгоний Септимус потерял от юной леди Тумарис голову сначала в переносном, а потом и в прямом смысле. Ибо в поединке острого языка и острого меча победил второй. Им-то ревнивый муж и отсек адвокату голову.
Но Королевский Совет посчитал, что столь светлая голова не должна пропадать даром, и… приспособил ее к делу после смерти во благо будущих поколений дипломатов, законников, адвокатов и прочих магиков, служащих во славу империи.
Так Горгоний Септимус стал преподавателем магического права.
– Адепты! – раздался звонкий голос, будто из глубины колодца. Губы шевелились, глаза вращались, а ассистент-некромант аккуратно поворачивал поднос, дабы «профессор» мог осмотреть аудиторию. – Сегодня мы обсудим тему «Ответственность за неуправляемые заклинания: кто платит за разрушенный город». Мы проведем анализ дела «Гильдия магов против Архимага Драксона» (уничтожил три квартала при попытке создать энергетическую плотину), разберем понятие «магической халатности» в боевых условиях, а также постараемся найти ответ на вопрос: если ваше заклинание требует эвакуации города – возможно, оно того не стоит?
Адепты взялись за перья. На удивление, лекция оказалась весьма живой, несмотря на мертвого преподавателя. Вот только мой молодой нерастующий организм, которому утром тыквенной каши оказалось мало, решил об этом громогласно заявить. Живот заурчал на всю аудиторию.
Кто-то из одногруппников стал хихикать, но ему тут же двинул локтем в бок сосед. А после, спустя совсем немного времени, мне передали какой-то небольшой сверток. Когда я его тихонько развернула под партой, то увидела… пирожок. И записку: «Поешь, Бросвир, а то преподавателя не слышно»…
Так я еще ни разу не позорилась.
Но желудок, не иначе усовестившись, урчать перестал. А я, спрятав сдобу в сумку, подумала, что, может, эти боевики и не такие плохие ребята. Во всяком случае, урок со сплоченностью они усвоили.
Вот только после лекции я поняла, что все же с выводами поторопилась. Как оказалось, Вильда оценила мой гостинец и заявила, что на тот наложили по меньшей мере дюжину заклинаний. От «спотыкайки» до «бессонницы». И почти все – правильно! Даже один кривенький приворот был.
Даже не знала, радоваться такой популярности или нет. Решила радоваться. Почти половина группы ради меня старалась!
Но этих стараний я, увы, не оценила. А вот суп в столовой – еще как. Отдав ему должное, я решила, что отмененная лекция – отличный повод наведаться в город. Потому как на эпилог надейся, а запасной план прорабатывай. Только у большинства планов, вне зависимости от мира, есть один существенный недостаток – на них требуются деньги. А кошелек с ними я оставила в комнате, в шкафу на полке. Значит, заберу монеты – и в аптеку. А главная героиня обручится как-нибудь без меня.
С такими мыслями я и направилась в общежитие. Вот только, когда оказалась в комнате, увидела: песец из оной испарился. Зато конденсировалась коробка из-под платья. Судя по всему, дорогого. Похоже, мы с моей соседкой-подругой по сюжету разминулись.
Выглянула в окно и увидела, как белокурая девица с каким-то чернявым типом идут по аллее к центральным воротам. Девица была в небесно-лазоревом, оттенка ясного осеннего неба платье, ткань которого переливалась, струилась и казалась невесомой… Одним словом, эта леди выглядела так, как может только главная героиня.
«Ну вот и повидались снова, Одри Хайрис», – подумала я и подошла к шкафу. Достав оттуда деньги, я тоже поспешила. Но только не на площадь к храму, а на рынок. Наверняка там можно будет найти лавку с зельями или аптеку.
Академию я покидала вместе с оживленной адептской толпой: одни магики радовались отмене занятий (не только у нас, боевиков, их убрали – видимо, многие преподаватели обязаны были присутствовать на столь значимом для империи событии), другие, буйные головы, жаждали веселья, третьи – просто присоединились к общей вакханалии: внезапной возможности отдохнуть.
Улицы столицы кипели жизнью: торговцы орали, лошади фыркали, а где-то вдалеке звенели колокола, и им вторили луженые глотки из кабаков.
Среди этого всего я пыталась найти дорогу на рынок. Тот, в отличие от академии, шпилей, возвышавшихся над крышами домов, не имел, и издалека увидеть его было проблематично.
– Ты что, внучка, дороги не знаешь? – заворчала Вильда из сумки, когда я уточнила дорогу у гончара, торговавшего глиняными плошками на углу.
– Обычно я в карете ездила, и пешком все выглядит иначе, нежели из окна экипажа! – попыталась выкрутиться я, протискиваясь между стеной и грузчиком, тягавшим на спине бочку с селедкой.
– Угу, и дождь, когда сидишь дома у камина, не мокрый, и жизнь из гроба выглядит под другим углом, – ехидно заметила ба.
Я предпочла не отвечать и вместо этого прислушалась и… принюхалась. Удивительное дело – первым среагировал нос, до которого порыв ветра донес непередаваемую смесь рыбы, навоза, дымка от жаровен, пряностей, сдобы… Все это вместе было такой гремучей смесью, что сомнений не оставалось: там – базар. И едва я двинулась в направлении этого букета ароматов, как услышала и крики лотошников.
Еще только подходя к рыночной площади, поймала себя на мысли: торговцы, может, и не попадают в преисподнюю, но уж
