Развод. Дракон, мы (не) твои - Натали Эмбер
— Прости, солнышко, — шепчу, прижимая его ладонь к щеке, — Но я не отдам тебя.
Не отдам никому.
Даже ему.
Особенно ему. Тому, кто смотрит на наш мир свысока, кто считает нашу жизнь недостойной, кто думает, что может купить право быть отцом железной волей и приказом.
Я подхожу к окну, смотрю на звёзды. Они кажутся такими далёкими, такими холодными... Как и он.
Завтра мы отправимся на Север.
А потом...
Потом я решу, что делать дальше.
43
Рейнольд
Дверь в мой временный кабинет захлопывается с такой силой, что трясутся стены. Иду, не видя ничего перед собой. Гнев. Чистый, белый, обжигающий гнев клокочет в груди, как драконье пламя, рвущееся наружу. Он направлен на неё. На ту, что осмелилась... Нет. Глубже. Глубже этого гнева другой, более страшный гнев. На самого себя.
«Ты даже не знал о нём... А теперь вдруг решил стать отцом?» — её слова до сих пор горят в ушах, как раскалённые угли. И в них — проклятая правда.
Я не знал.
Всё это время мой сын жил в каком-то захолустье, а я не знал. Правил землями, воевал, заключал договоры… Жил в роскошной пустоте своего замка, даже не подозревая, что самое драгоценное уже существует. Она скрывала его все эти годы!
Камин потрескивает, отбрасывая дрожащие тени на стены. Я подхожу к столу, хватаю кубок и залпом осушаю его. Горечь напитка не может перебить горечь в душе.
— Ваше Величество, — Вейнар замирает на пороге. — Кажется, переговоры прошли... напряжённо.
Зелёные глаза внимательно изучают меня без тени страха. Он давно служит мне, видел меня в разных состояниях. Но сейчас его бровь слегка приподнимается.
— Войди, — рычу я, сжимая кулаки.
Он переступает порог, осторожно закрывая дверь.
— На рассвете организуй портал, — выдыхаю я, пытаясь обуздать пламя внутри. Голос звучит хрипло, как скрежет камней. — В Северные земли к подножию Ледяных Пиков. Точные координаты у тебя есть.
Вейнар кивает, не задавая лишних вопросов.
— А ещё, — поспешно добавляю, — Шубу женскую, тёплую, для Мии.
В жилах нашего сына течёт драконья кровь. Холод Севера ему нипочём, а вот ей придётся несладко.
На лице эльфа мелькает нечто, отдалённо напоминающее удивление, но оно тут же сменяется профессиональной сдержанностью.
— Исполню, Ваше Величество, — кивает он, — Самый лучший белый горностай и карета до ближайшего портала.
Он уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями и неестественно громким треском камина в гнетущей тишине.
Подхожу к окну, упираясь руками в камень подоконника. Звёзды холодно мерцают в чёрной бездне неба, как её глаза, когда она смотрела на меня.
Не страх. О нет. Гнев. Вызов.
Та самая искра, что когда-то привлекла меня в деревенской знахарке. Но сейчас она горела ненавистью и... презрением. Будто я пришёл отнять у неё ребёнка, а не вернуть то, что принадлежало мне по праву.
Закрываю глаза, вспоминая её лицо. Глаза, полные слёз и ненависти. Дрожащие губы. Как она прижимает Конора к себе, будто я могу его отнять.
«Ты думаешь, что теперь можешь просто вернуться и всё решать за нас?»
Как она смеет!
Как смеет ставить под сомнение моё право?
Нет. Она не понимает. Не понимает, что значит для дракона — узнать, что у него есть наследник. Не понимает, что я чувствовал, когда увидел его впервые.
Этот мальчик — моя кровь, моя плоть, моё продолжение!
Его место — рядом со мной. В крепости, которая выстоит против любой тьмы. С учителями, которые раскроют его драконью суть. С охраной, способной защитить его от всего. Не в этой дыре, где он чуть не стал добычей тёмных тварей!
Я сжимаю кулаки до побелевших костяшек. По рукам пробегает волна чешуи золотистой и прочной.
Её шёпот эхом отдаётся в ушах.
Лазарет. Койка. Нищета.
Это она называет домом для моего наследника? Для дракона? Горечь подступает к горлу.
Да, я не знал. Но теперь знаю!
Я не могу простить ей этого. Не могу простить, что она лишила меня его первых шагов, первого слова, первого полёта.
Но ещё больше я злюсь на себя.
Потому что знаю — если бы тогда был рядом... Если бы не уехал... Если бы не поверил матери...
Всё могло быть иначе.
Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Нет. Прошлое не изменить. Но будущее — в моих руках.
Я видел её глаза — она уже планирует побег. Больше не отпущу. Если будет упираться — запру в самой высокой башне замка. Приставлю охрану. Может быть, тогда поймёт серьёзность моих намерений.
Закрываю глаза, вдруг представляя её там — в просторных покоях, у камина, с книгой в руках. И Конор рядом. Наш сын, которого она упорно называет только своим.
Мои мысли снова возвращаются к разговору:
«Ты не интересовался, жива ли я!»
Правда?
Дышу глубже, стараясь унять ярость.
Да, я не искал её.
Но она тоже не пыталась связаться.
Она украла у меня годы, но я верну их.
Все.
Каждый день.
Каждую минуту.
Башня? Заточение? Да, это легко. Один приказ. Но... что тогда?
Конор.
Он смотрел на меня сегодня с таким доверием.
Как он посмотрит на отца, который запер его мать?
Потираю переносицу, чувствуя внезапную усталость, тяжелее доспехов. Гнев никуда не исчезает. Он тлеет внутри, но к нему добавилось что-то ещё.
Горечь осознания.
Силой можно заставить подчиниться. Но нельзя силой заставить быть семьёй. Нельзя силой стереть годы лжи и недоверия. Нельзя силой заставить её смотреть на меня без этого ледяного страха и вызова.
Сначала нужно спасти Конора. Очистить его душу от скверны тьмы. Остальное придётся решать по дороге. Но одно я знаю точно: я не отпущу их.
Ни его. Ни её.
Даже если мне придётся сжечь всё дотла и увезти их насильно. Даже если мне придётся годами доказывать ей, что я не тот, кем она меня считает.
Я — Рейнольд, правитель Западных земель. И я не привык отступать. Особенно когда речь идёт о моей крови. О моём сыне. И о той, что когда-то была моим всем, а теперь смотрит на меня как на врага.
44
Мия
Рассвет пробивается сквозь мутное стекло, окрашивая стены в бледно-розовый цвет. Конор сладко посапывает, свернувшись калачиком под одеялом, пока я собираю вещи нам в дорогу.
Из тёплой одежды нахожу только свитер и старый походный плащ, но деваться мне некуда.
