Развод. Дракон, мы (не) твои - Натали Эмбер
— Нам нужно время, чтобы собрать поисковый отряд, — Джек пытается встать у меня на пути, его широкие плечи преграждают дверь.
Но я уже не слышу его. В ушах только бешеный стук сердца. Всё, о чём я могу думать это мой малыш.
Он там. Один. В темноте.
На автомате хватаю со стола лекарскую сумку — вдруг Конор поранился при падении? Вдруг он где-то рядом, истекает кровью, зовёт меня, а я не слышу?
Выбегаю в коридор. Стены мелькают, как размытые пятна, а под ногами скользят плиты пола.
— Мия! — отчаянный крик Катрины доносится мне вслед.
Наверное, подруга пытается догнать меня, но я не оглядываюсь.
Двери лазарета с грохотом распахиваются передо мной. В темноте слышны отголоски боя.
— Конор! — кричу я в ночь, и эхо разносит мой голос по пустым улицам.
В ответ тишина, но я не сдаюсь и бегу вперёд. Зову снова и снова.
Каменные стены крепости остаются позади. Я уже на поле боя, усеянном телами и ранеными воинами. Воздух пропитан запахом крови. Каждый вдох обжигает лёгкие, но я не могу остановиться.
Отовсюду слышны стоны и крики. Лица мужчин искажены болью. За ними простирается тьма чернее ночи, гуще чернил. Изредка её освещают яркие вспышки — это маги пытаются сдержать наступление тьмы своими заклинаниями.
Внезапно я понимаю, что видела это место в одном из своих ночных кошмаров. Теперь же всё происходит наяву.
— Помогите! — отчаянный крик раздаётся совсем рядом.
Молодой солдат падает на землю прямо передо мной. Я не должна останавливаться. Нужно искать Конора. Но ведь этот парень тоже чей-то сын, он погибнет, если не помочь.
Всего минуту... Только перевяжу…
Быстро опускаюсь на колени, достаю из сумки бинты. Руки дрожат, но действуют автоматически — годы практики берут своё. Парень бормочет что-то несвязное, его глаза затуманены болью.
— Помощь уже в пути, — шепчу я, затягивая тугую повязку.
Он хватает меня за руку, его пальцы липкие от крови:
— Спасибо! Вы ангел...
Я резко встаю отстраняясь. Нет, я не ангел. Просто мать, ищущая своего ребёнка.
И снова бегу вперёд, сквозь хаос битвы. Каждый шаг даётся с трудом. Земля под ногами липкая от грязи.
— Иди к нам, Мия! Подойди! — голос раздаётся, кажется, из самой тьмы.
Мороз пробегает по спине. Это нечеловеческий голос. Он звучит... неправильно. Слишком сладкий, слишком манящий.
Тьма зовёт меня разными голосами. Среди них женщины, дети и даже старики. Хор голосов становится всё громче, наполняя голову, вытесняя все мысли. От него сдавливает виски, становится трудно дышать.
Где-то высоко в небе слышен мощный взмах крыльев. Сердце замирает.
— Конор! — поднимаю голову, но вижу только чернильную тьму. Ни звёзд, ни луны — только непроглядный мрак.
Тьма передо мной колышется, как живая. Она кажется плотной, почти осязаемой.
— Мамочка!
Одного слова достаточно, чтобы я забыла обо всём на свете.
Делаю шаг вперёд.
— Держись! Не позволяй тьме одолеть себя! — голос кажется мне смутно знакомым. Он пытается остановить меня, но уже слишком поздно.
Мой мальчик там. Один. В этой тьме. Я должна помочь ему.
Сердце бьётся так сильно, что, кажется, вот-вот разорвёт грудь. Ноги подкашиваются, но я заставляю себя идти вперёд. В тёмную неизвестность.
— Я иду, сынок. Мама идёт.
И шагаю в тёмное марево, не зная, что ждёт меня по ту сторону.
36
Тьма пульсирует, как живое существо. Сама ночь сгустилась здесь, превратившись в вязкую, липкую массу. Я чувствую, как её холодные щупальца уже обвивают мои лодыжки, цепляются за подол платья. Ещё шаг и она втянет меня полностью, как болото засасывает неосторожного путника.
Воздух здесь пахнет железом и тлением. Каждый вдох обжигает лёгкие, будто я вдыхаю не воздух, а пепел. Пальцы непроизвольно сжимают ножницы — жалкое оружие против того, что ждёт впереди.
— Конор! — кричу я, и тьма поглощает мой голос, не оставив даже эха.
Ещё шаг. Ещё. Холод уже обвивает бёдра, пробирается под одежду. Где-то в глубине чёрной пелены мелькает движение — то ли тень, то ли игра воображения.
— Ма-а-ам...
Голосок. Тоненький. Испуганный.
Сердце ёкает, ноги сами несут вперёд.
— Я иду, малыш! Держись!
Но в тот момент, когда я уже готова броситься вперёд, железная хватка впивается в моё плечо. Меня дёргают назад с такой силой, что я падаю на землю, больно ударяясь локтем о камни.
— Тебе что, жить надоело? — знакомый голос гремит прямо над ухом.
Я поднимаю голову — и время будто останавливается.
Рейнольд.
Его чёрные волосы, обычно аккуратно собранные, теперь развеваются по ветру, как воронье крыло. Глаза — эти золотисто-карие глаза, которые я когда-то любила — горят в полумраке, отражая далёкие вспышки битвы. На нём нет королевских доспехов, только потрёпанный кожаный дублет, но он всё равно выглядит как повелитель, случайно сошедший со страниц древних свитков.
— Рейнольд? — мой голос срывается на шёпот. — Что ты здесь делаешь?
— Спасаю тебе жизнь, дурёха! — он рывком оттаскивает меня ещё дальше от чёрной стены. — Совсем спятила? Хочешь, чтобы тебя забрали тёмные твари?
Я шиплю, как разъярённая кошка, пытаясь вырваться.
— Отпусти! — ногти впиваются в его запястья, оставляя красные полосы. — Он там! Конор там!
Рейнольд даже не шевелится. Его лицо остаётся каменной маской, только брови чуть сдвигаются, образуя морщину между ними.
— Какой же ты... — я задыхаюсь, ярость подкатывает к горлу горячим комом, — бесчувственный сноб! Ведь Конор твой сын!
Вокруг нас продолжается бой. Звон мечей, вспышки заклинаний. Кто-то зовёт лекаря. Но всё это превращается в белый шум. Потому что лицо Рейнольда...
Оно меняется.
— Мой сын? — он произносит это так, будто никогда не слышал этих слов. Его золотисто-карие глаза расширяются, брови взлетают вверх.
Да. Он не знал. Все эти долгие годы он даже не подозревал...
Я замираю, понимая, что только что выдала самую страшную тайну. Но сейчас не время для объяснений.
— Да, твой! — воспользовавшись его замешательством, пытаюсь вырваться. — И если ты не поможешь мне его спасти, я никогда тебе этого не прощу!
— Почему ты скрывала его? — его голос звучит странно хрипло.
— Потому что ты нашёл себе другую! — выкрикиваю я,
