Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд - Элла Яковец
Каждая мелочь, на которой я останавливала взгляд, вызывала во мне восторг.
Ах, какие потрясающие уличные фонари! Такие аутентичные, с закопченными стеклами, будто в них каждый вечер зажигают настоящий огонь!
Ах, эти грубоватые знаки на домах! Фигурки животных, домашней утвари, цветов и деревьев. Ну да, Горбун сказал, что грамотны здесь не все, так что каждый дом как-то старается выделиться, чтобы можно было почтальону объяснить, куда нести письма и посылки.
Ах, эти целующиеся мансардами домики! Прямо как в сказке “Снежная королева”, когда Кай и Герда перебирались друг к другу по стыкующимся балкончикам…
Ну и да, цветочки. Они гроздьями свешивались из горшков под окнами второго этажа, стояли в кадках рядом с разномастными крылечками и на ступеньках. Маячили за оконными стеклами, цвели на карнизах крыш…
И совершенно средневековый такой на вид город в результате благоухал вовсе не запахами сортира и немытых тел, а лавандой, розами, фиалками и еще чем-то такими прохладным и свежим, вроде запаха огурца…
Божечки, да я сама себе завидую!
Надо же, в предпенсионном возрасте угодила в темпераментное тело юной красотки и живу теперь в красивущем городке, начисто лишенным недостатков.
И еще у меня такая комната, за которую бы я в подростковом возрасте душу бы продала. Если бы кто-то купил…
А то, что я рабыня…
Улочка вилась не по прямой, так что круглый перекресток с фонтанчиком наступил как-то внезапно. Головой я понимала, что на самом деле от дома до него всего ничего, но казалось, что иду я долго-долго…
Улочек в это кольцо вливалось пять, включая мою. И над каждой так или иначе был вывешен знак. Над той, куда мне было нужно, висела вся встопорщенная жестяная кошка, Фигурка была уже старой, черная краска по большей части облезла, заменилась на ржавые пятна.
Над моей улицей висела деревянная утка.
Над тремя остальными – конская голова, горшок и смеющаяся театральная маска.
Последняя улочка выглядела самой яркой, было видно, что она вся украшена цветными флажками и фонариками, наподобие китайских. Ужасно захотелось свернуть туда.
Но я себе выдала мысленного леща. Ну да, пошла по делу, чтобы рассказать шерифу, что моего хозяина притесняют, обманывают и отобрали главный рабочий инструмент. А вместо этого пойду тусоваться в какой-нибудь балаган. Отлично, Клеопатра! Ты прямо-таки последователь ордена святого Буратино!
В общем, я не стала ничего особенно разглядывать больше, и устремилась под ржаво-черную кошку.
И так и шла второй отрезок пути – уверенно, целеустремленно и не разглядывая прикольно одетых прохожих, всякий уличный декор, попавшуюся афишную тумбу, пестрящую яркими объявлениями. Увернулась от мальчишки, горланящего что-то про свежие новости…
Только один раз я посмотрела в сторону. Уже вывернув на площадь со статуей верхом на крылатом коне. И посмотрела я в сторону витрины одежного магазина. Где вместо манекенов за стеклом стояли живые люди, с выкрашенными золотой и серебряной краской лицами. Я сначала подумала, что это куклы, но потом дама в умопомрачительном синем с перламутром платье повернула голову и пошевелила рукой. И я тут же прилипла взглядом к стеклянному “экрану”.
И со всего маху вписалась в какого-то прохожего.
И так еще удачно вписалась!
Улучила момент, когда он наклонился, получается. Он успел меня заметить, начал подниматься, но ничего сказать не успел, потому что я мчалась вперед, как локомотив. Но смотрела при этом на витрину. Я его толкнула, он грянулся на землю, а я еле-еле устояла на ногах. Еще секунда, и я бы рухнула на него сверху и оказалась бы в его объятиях.
И это было бы ужасно неловко, потому что когда я, наконец-то, рассмотрела, перед кем я, краснея, извиняюсь, то мне стало еще стыднее. Но и одновременно злораднее, что ли.
Случайность снова столкнула меня с… князем. В этот раз он был одет в длиннополый зеленый кафтан берет с пышным пером. Берет с головы слетел, когда я его уронила.
Его дуболомы в зелено-золотом тут же крепко схватили меня под руки и вздернули в воздух.
Отличные телохранители, ничего не скажешь! Если бы я шла убивать князя, то какой смысл меня было бы вот сейчас хватать? И вообще получается, я прошла между ними как раз, прежде чем врезаться в князя.
Кстати, народ на площади тоже отреагировал на эту сцену. И явно не так, как хотелось бы князю. С разных сторон раздались смешки, а кое-откуда так и вообще громкий издевательский хохот.
– Опять ты? – резко спросил князь, поднимаясь на ноги. И глаза его холодно сверкнули. Он огляделся, уперев руки в бока. – Кому-то что-то показалось смешным?!
Смешки резко стихли, народ моментально рассосался. Буквально секунды какие-то, и – хоба! – мы на всей довольно большой площади одни. Ну и мужик на летающем коне еще, но он не в счет, он каменный.
– Простите, ваша светлость, – сказала я, надеясь, что мой голос не дрожит. Причем не от страха, а почему-то от смеха. Смешно мне, видите ли, стало в этот очень подходящий момент. Ироничная ситуация, видите ли – второй раз сбила с ног мужика вдвое тяжелее себя!
– Ты опять сопровождаешь барахольщика? – спросил князь. – И где же старый Горбун? Пошел жалобу подавать, а тебя оставил на улице?!
“А откуда ты знаешь про жалобу?!” – хотела спросить я, но прикусила язык.
Спокойно, Клеопатра! Не нужно болтать первое же, что приходит в голову!
– Он отпустил меня прогуляться, – сказала я.
И тут же поняла свою ошибку, потому что глаза князя радостно сверкнули. Злобно и радостно. На губах его заиграла змеиная улыбочка.
Что я там говорила? Он мне недавно совсем казался красивым?
Фу, беру свои слова назад.
Красивым он может быть и будет, когда его в мраморе изваяют. Вот как того мужика на пегасе. А с этими своими ужимками он выглядит натуральным таким уродом. Хуже Горбуна!
– А документ он тебе выдал соответствующей формы? – вкрадчиво спросил он, приблизившись вплотную. Он возвышался надо мной, угрожающе так. А я смотрела на прилипшую к бархатной поле его кафтана собачьей какашке. И мне снова хотелось смеяться. Ну вот где логика?! На улицу мне выйти, значит, страшно. А когда меня схватили дуболомы Князя и держат на весу, выворачивая руки,
