Венец безбрачия - Полина Ром
- Входите, госпожа.
Блондин полулежал на взбитых подушках, и Альда, скользнув к его постели, поклонилась достаточно низко и даже задержалась в этой позе, давая возможность гостю получше рассмотреть себя. Мужчина явно слегка смутился от внешнего вида хозяйки и почувствовал себя неловко от собственной небритости и косматости. Он здоровой рукой подтянул одеяло повыше, как бы защищаясь от взгляда Альды и пробормотал:
- Я счастлив, что вы нашли время навестить больных. Госпожа...
- Меня зовут Альда, господин барон. Матушка просила побеспокоиться о гостях. – Альда скромно потупилась, улыбнулась смущённому гостю и села на заранее поставленный стул, спросив: - Чего бы вы желали, господин барон? Я умею читать и у меня есть «Житие мученицы Адрианы» и «Повествование о смерти Святого Петрония»… - она посмотрела на несколько ошарашенное лицо блондина, мелодично рассмеялась и добавила: - Ну, или мы можем просто поболтать о чем захотите!
Все это время она настолько плотно привлекала внимание барона Клингена, что на меня он совсем не заметил. А возможно - просто принял за прислугу.
Просторная светлая комната, где в постели под пологом лежал барон Клинген была залита солнечными лучами, и я даже не сразу рассмотрела, что у противоположной стены стоит ещё одна кровать, явно принесённая сюда недавно. Обыкновенная узкая койка без всяких тюфяков и излишних подушек. На ней лежал второй гость замка, все ещё очень бледный и то ли спящий, то ли – без сознания. У второй кровати тоже было приготовлено место, но вместо удобного стула со спинкой горничные там установили табуретку. Похоже, её притащили с кухни, такой старой она выглядела. Да и стояла эта самая табуретка так, чтобы я не могла разговаривать с больным не повышая голос: она располагалась даже не в ногах кровати, а чуть дальше.
Наконец блондин заметил, что Альда в комнате не одна и несколько вопросительно глянул на меня, как бы сомневаясь достойна ли я его приветствия. Я вежливо кивнула и молча отошла к другой стене, хмыкнув, переставила табуретку ближе к изголовью и протянув ладонь, тыльной стороной потрогала лоб больного. От этого лёгкого прикосновения он открыл глаза – мутные, больные, с розовыми белками – и тихонько прошептал:
- Вы кто?
- Я – баронетта София фон Вельфорд. Матушка послала нас с сестрой узнать, как вы себя чувствуете и немножко развлечь беседой.
- Чувствую… – он криво ухмыльнулся и пробормотал: - Ну, раз не помер – значит, как-то чувствую…
- У вас жар, барон. Если хотите, я закажу вам на кухне какое-нибудь кислое питье.
- Софи! – Ответить мне барон не успел, так как сестрица решила, что я разговариваю слишком громко и гневно посмотрела на меня. – Ты мешаешь мне беседовать с бароном Клингеном! Веди себя прилично и не старайся привлечь внимания больше, чем нужно в твоём положении!
Взгляды обоих мужчин устремились на меня и Альда торопливо пояснила:
- Ах, господа бароны! Это такой позор для семьи! Такой позор! На моей сестре лежит венец безбрачия, представляете, какой ужас?! - Она картинно прижала руку к груди и с трагической маской на лице взглянула на блондина.
Возникла неловкая пауза, которую сестра тут же постаралась прервать:
- Ах, какая я глупышка! Ну разумеется, вы ничего не знаете! Сейчас я вам расскажу. Как это случилось!
Повесть, которую поведала гостям Альда, была почти похожа на правду. Почти…
Она рассказывала историю моих неудачных женихов так, что у постороннего слушателя невольно закрадывалось подозрение, что дело здесь не чисто.
- …вы же понимаете, барон Клинген, что это не спроста?! Я люблю свою сестру и мне безумно жаль, какой-то злодей проклял её!! Я готова ей простить даже то, что она позор нашей семьи. Ах, господин барон, я всегда была слишком жалостливой!
Ну конечно, сам себя не похвалишь – никто не похвалит...
Я не видела особого интереса в глазах барона Клингена. Блондин слушал разглагольствования сестрицы с совершенно каменным лицом. Мне даже казалось, что делает он это просто из вежливости. Но мне изрядно надоело слушать, как сестрица втаптывала Софи в грязь. Дождавшись перерыва в её словесном потоке я спросила:
- Как ты думаешь, Альда, если молодая женщина пережила своего молодого мужа и осталась вдовой, это ведь обычная ситуация?
Сестрица с подозрением глянула на меня, но явно не понимая к чему я веду, с недоумением пожала плечами и ответила:
- Такое бывает часто, ничего необычного в этом я не вижу.
- Вдова вновь выходит замуж и через некоторое время умрёт и второй её муж, вовсе не будучи стариком. Как думаешь, сестрица, эту женщину можно назвать чёрной вдовой или мы подождём третьего бракосочетания?
Альда побагровела. Барон Клинген глянула на меня даже с интересом, но явно не понял, о чем я говорю, а вот тот пациент, что лежал ближе ко мне, прикрыл глаза и тихо попросил:
- Можно мне питья, госпожа Софи?
- Не скучай без меня, Альда. Я схожу на кухню и вскоре вернусь…
Глава 18
На кухне я пробыла не так и долго, минут пятнадцать-двадцать, поговорив в с поварихой тёткой Гризелдой.
- …от ивы кора хорошо жар сбивает. Ещё можно ромашки сушёной сыпнуть и зверобоя. Ну и медком сдобрить – хорошее питье получится.
- Скажи, а нет ли у тебя на кухне каких-нибудь кислых ягод в запасе?
- Ягод кислых? Ежли только алычи добавить, госпожа Софи… - с некоторым сомнением проговорила повариха. – Она кислющая и госпожа баронесса её не сильно уважает, но больше-то ничего и не найду я. – Она вопросительно посмотрела на меня, пытаясь понять, нужна ли такая добавка.
- Вот и хорошо. Добавь туда алычи, а мёд класть не нужно. Питье должно быть именно кислым.
Черпнув воду, кипящую в котле, повариха в небольшом медном ковшике заварила необходимые травы и двинув на край плиты, оставила под крышкой.
- Малость настояться должно, госпожа Софи.
Почему-то я думала, что алычу принесут вяленую или приготовленную как варенье. На самом деле все оказалось проще: Гризелда отправилась в подпол и вынесла глиняный горшок с крышкой, сообщив:
- От я летом запарила – по сию пору и стоят. Мало господа её употребляют, а мёду на этаку кислятину не напасёшься.
