Песнь бездны - Эмма Хамм

Девушка шмыгнула за ширму, надеясь, что результат выйдет не очень странный. Перекинув шаль через край ширмы, она начала втискиваться в костюм. Это было непростой задачей – чертова штуковина оказалась куда теснее, чем выглядела. Но, в конце концов, она его натянула, а сверху надела светло-зеленый сарафан.

Ее руки и ноги все еще были на виду, но она надеялась, что если спрятать руки под шаль, то костюм на ногах сойдет за легинсы. Высунув голову из-за ширмы, она подумала, что готова. Может быть…

Дверь в комнату распахнулась с такой силой, что привлекла внимание Ани одним только движением. Девушка испуганно покосилась на ванную.

Ундина все еще был там. Положив подбородок на кулак и поставив локоть на холодную кафельную плитку, он наблюдал за ней. От его темных глаз не укрывалось ничего. Он заметил костюм под ее одеждой. Наверняка понял, в чем состоит план.

В дверях стоял отец.

Увидев, что Аня за ширмой, он остановился, но она по губам прочитала:

– Надо поговорить. Приведи себя в порядок. У тебя три минуты, девочка.

Дверь захлопнулась, и стена в комнате содрогнулась с такой силой, что упала и разбилась картина.

– Черт, – прошептала она. По крайней мере, она надеялась, что прошептала.

Потом махнула рукой ундине, давая понять, что ему нужно уходить.

Он поднял голову. Жабры на его шее раздулись. К ее глубокому удивлению, Аня увидела… огоньки. Мерцающие красные пятнышки, ярко вспыхнувшие по контуру его лица и вниз по груди.

Ундина умел светиться.

У нее отвисла челюсть. Еще одна картина свалилась со стены – предположительно, отец стучал. Точно, ей было некогда стоять и пялиться на самое невероятное зрелище всей ее жизни. Нужно было разобраться с отцом.

Аня всхлипнула, чувствуя, как вибрирует горло от этого звука. Запахнув шаль посильнее, она кинулась к коробке с Битси, вытащила дрыгающегося дроида и насильно усадила себе на голову. Сообщения мелькали так быстро, что она едва успевала их читать.

«Твой отец. Аня. Еще опаснее! У нас проблемы!»

– Знаю, знаю, – пробормотала она, закрывая коробку и кидаясь в ванную. В проклятой комнате не было двери. Отец сказал, что это на случай, если она поскользнется, упадет и кому-нибудь придется ее спасать. Она прекрасно знала, что тонкая занавеска из бусин должна была подарить ей обманчивое чувство личного пространства.

Задернув ее, Аня повернулась к двери и сделала глубокий вдох.

Актерское мастерство. Просто притвориться, что ничего не происходит и в ее ванной нет никакого ундины. Если отец не станет вглядываться между бусин, он, может быть, даже поверит, что все в порядке.

Не считая костюма для дайвинга под сарафаном. Совершенно… нормального явления.

Битси транслировала перед ее глазами два столбика текста. Один из них передавал ей слова отца, хотя она спокойно могла просто читать его губы. Аня знала его так хорошо, что Битси была не нужна.

– Почему ты так долго возилась, девочка? – Отец смерил ее взглядом с ног до головы. – И какого черта на тебе надето?

Битси тут же добавила:

«Он знает! Он знает, что что-то не так!»

У Ани не было времени шепнуть, что отец не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит, несмотря на то что влетел в ее комнату так, словно знал об ундине в ванной.

Не знал. Не мог знать. Битси очень хорошо отключала камеры, да и потом, кто посмеет смотреть, как моется Генеральская дочка? Никто не знал, что в ее комнате ундина.

Даже тот, у кого были глаза и уши по всему городу.

Отец обвел глазами ее комнату и снова посмотрел на Аню. Она каждый раз поражалась, каким старым он казался последнее время. Согнутая спина, глубокие морщины – он был не похож сам на себя. Аня даже спросила недавно, нормально ли он себя чувствует, но это было ошибкой. Орал на нее минут десять, хотя она и не могла его слышать.

Несмотря на то что он отвернулся, Битси все равно показывала его слова: «Уверен, ты уже слышала об отчетах системы безопасности».

– Слышала. – Она попыталась заглянуть ему в лицо, чтобы видеть его губы.

Но отец знал, что она делает. Ему не нравилось, когда дочь анализировала его слова и выражение лица. Он вообще не любил, когда она на него смотрела. И этим очень усложнял ей жизнь.

– Утрою тебе охрану. Твоей безопасности ничто не должно угрожать, понимаешь? – Вот тут-то он к ней обернулся, и выражение поддельной заботы на его лице было почти комическим. – Не можем же мы позволить соловушке Альфы опять пострадать, так ведь? Не как в… прошлый раз.

Только это его и заботило. Его образ. Его город. Как можно доверять человеку, который не сумел уберечь собственную дочь? Тем более дважды. Если он не способен позаботиться о своих детях, то и горожан защитить не сможет.

Образ. Только и всего. А значит, ей полагалось играть свою роль. И это разрывало ей сердце.

Аня со вздохом кивнула:

– Буду держаться этой части города.

– Пока мы не поймаем монстра, ты будешь держаться только своей комнаты. Вот когда убьем его, тогда, может быть, снова разрешу тебе выходить. – Протянув руку, он легко потянул ее локон. – Мое главное творение. Как жаль, что ты такая же непослушная, как мать.

И что она должна на это ответить?

Ее мать, очевидно, считалась в этом городе святой. Все всегда рассказывали Ане, как она похожа на маму. Как сильно все ее маму любили. Быть бы Ане чуть элегантнее, и она станет точной копией женщины, которую обожала вся Альфа.

Но отец? Он не выносил даже упоминания о ней. Стоило кому-нибудь заговорить о матери при Генерале, как он слетал с катушек. Густо краснел, и на лбу еще сильнее проступала венка.

Аня даже не знала, как звали ее маму. Словно ее стерли из учебников истории, а потом до смерти запугали всех, кто мог сообщить ее имя дочери. Отца, впрочем, тоже никто не звал «Джонатон». Только «Генерал». Других имен у него не было.

Она стояла неподвижно, позволяя отцу дергать ее за локон. Потом он направился к двери. Его слова вспыхнули у нее перед глазами.

«Постарайся побыть хорошей девочкой еще несколько недель, ладно? Не могу же я позволить, чтобы с моей дочерью что-то случилось. Ундины такую крошку на