Неладная сила - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Да ты что! Разве те, – Несдич показал в сторону озера, – эти, которые, с головами коровьими, козьими ногами, песьими ушами да волчьими хвостами!
– Кто тут про волчий хвост болтает? – Из зарослей высунулся нахмуренный Демка.
– Я про этих, озерных бесов. Ну, помнишь, нам еще мальцам бабки рассказывали, что в озере бесы живут и на Купалу вылезают на берег поплясать, а сами не то люди, не то звери. Которых старец Панфирий отмаливал.
– А! – Чело Демки разгладилось. – Да, Мавронья мне плела про это.
– Да к аспиду… эти сказки! – призвал их Воята. – Ищем вот такие обожженные камни!
– Да я спотыкнулся об один такой, как туда лез, – признался Несдич. – А надо ж было поглядеть… Вот, сразу видать грамотного человека!
Все вместе принялись искать, срубая мешающие кусты. Через какое-то время под счищенным мхом обозначилось кольцо из обожженных камней, шириной с пару локтей, с толстым слоем давнего угля. Часть камней раскатилась по склону на несколько саженей, полное кольцо собрать так и не удалось, но и без того стало ясно: когда-то давно здесь был очаг.
– Ну, а пещера-то где? – Несдич огляделся. – Не под кустом же он жил!
– В пещере он огня не жег, задохнулся бы, – сказал Демка. – Если очаг здесь, стало быть, и пещера где-то возле.
К этому времени собралась уже вся ватага. Они стояли посреди склона холма, вокруг зеленели кусты и высились сосны – ничего похожего на пещеру.
– Ищем здесь! – уверенно сказал Воята.
Все разбрелись по склону. Воята двинулся выше от очага, на каждом шагу тыча щупом в землю. Те трое, у кого были рогатины, тоже тыкали в мох.
– Тут не рыхлое, тут твердое! – закричал Гордята, отшедший шагов на десять ниже. – Камень какой-то! Но не горелый, большой… и плоский! Ой, желанныи матушки! Это навроде… Воята, ступай сюда!
Что – навроде, Гордята не успел понять, как все уже были возле него. Счистили листву и мох с находки, пригляделись… и раздался общий крик. В земле лежал каменный крест – несомненно, вытесанный человеческими руками. Из серого известняка, высотой локтя в два, в ширину чуть меньше, основание и перекладина одинаковой ширины и высоты.
Перекрестившись, Воята взял кусок свежего мха и дрожащими руками протер крест. На перекладине виднелись вырезанные, уже сглаженные временем знаки. В глаза бросилось знакомое – «ИСУ», «ХЪ», рядом «NИ КА». Начертанное с ошибкой, это, несомненно, было то самое: «Иисус Христос Ника» – «Иисус Христос побеждает», записанное особым сокращенным образом. Многократно виденное Воятой в Новгороде – в пергаменте, в камне и в бересте.
Крестясь, он сел на землю. Сглотнул, ощущая дрожь, напряжение и облегчение разом. Теперь – точно нашли! Очаг мог остаться от каких-нибудь давних ловцов или пастухов, но крест из камня с именем Христа мог оставить только Панфирий! Было и удовлетворение, и нетерпение – скорее дальше! Ведь это еще не все.
– Ну, что? Это он? – со всех сторон теребили его нетерепливые товарищи. – Панфирий?
– Он! – Воята кивнул. – Кто еще тут мог такое поставить. Видно, молился он на сей крест.
Ниже на кресте виднелись еще какие-то буквы, и Воята поколебался, стоит ли тратить время на их разбор. Может, там какое-то указание? Но это едва ли. Он ясно видел четко вырезанные слова «ЧРЪ» и «СЛАВЫ» – «Царь славы», а значит, здесь начертана обычная похвала богу. К тому должно быть что-то вроде «спаси и сохрани».
– Очаг, крест – пещера где-то рядом! – Воята поднялся. – Ищем, братия!
Еще усерднее, дрожа от нетерпения, напрочь позабыв былые сомнения и страхи, принялись за поиски. Никто не знал, как могут выглядеть остатки пещеры. Сам Воята пропустил бы эту яму, широкую и пологую, – она ничем не выделялась на неровном склоне. Он даже не увидел ее под травой – нога вдруг провалилась в пустоту. Он выставил щуп для опоры, но провалился еще сильнее – щуп на всю глубину ушел в рыхлую землю…
Яму очистили от травы и проверили щупом – по всей ширине в пару саженей земля оказалась рыхлой. Очаг лежал в пяти шагах ниже по склону, а крест еще дальше. Смерив глазами это расстояние, Воята сперва усомнился, а потом сообразил: тяжелый крест за столько лет утащили вниз талые снега. А раньше он мог находиться где-то здесь – у тех сосен, что росли тут двести лет назад, прикрывая вход в пещеру от ветра, дождя и зноя.
– Сверху копать мы умаемся, – сказал Демка, – землю наверх кидать придется. Давай прикинем, где в нее мог быть лаз.
Начали копать снизу по склону от ямы. Рыхлая земля легко поддавалась деревянным лопатам с железной оковкой по краю и с шумом улетала вниз. Вскоре показалась труха от сгнившего дерева.
– У него в пешере какая-то крепь должна быть, – сказал Демка. – Это вот она сгнила.
Все надеялись добраться до пустоты под холмом, но везде была земля – пещеру засыпало полностью. Постепенно котлован очищался. Сразу всем там было работать тесно, чистили по трое, часто менялись, давая друг другу отдохнуть. Границы бывшей пещерки были хорошо видны – там земля снова уплотнялась – и очерчивала их труха от сгнивших бревен обшивки. В увлечении работали, позабыв даже о голоде.
Наткнулись на еще одну кучу камней – остатки рухнувшей черной печки, такие и сейчас отапливали бани. Ну а как бы старец без печки переживал зимние холода? При тесноте пещерки он во время топки мгновенно задохнулся бы в дыму и, видно, пересиживал это время снаружи, а очагом пользовался летом для готовки еды. На всякий случай печку разобрали, но ничего, кроме камней и кусков глиняной обмазки, не нашли.
Время шло, весь склон под пещерой уже был засыпан выброшенной землей и песком. Лопата вывернула какой-то светлый обломок, и Вояте подумалось: кость. Мигом представилось: а что, если Панфирий не ногами ушел в сторону рая, как рассказывали, а просто-напросто умер? Что, если он так и лежит здесь… и сейчас они найдут его кости? Дрожа, он взял обломок в руку и выдохнул: просто камень, осколок светлого известняка. Но надо бы сказать парням, чтобы шуровали лопатами осторожнее. А то снесут голову святому старцу, после этого он им помогать не станет…
Два-три раза чья-то лопата задевала твердое, вспыхивала надежда, но каждый раз это оказывались лишь обломки толстостенных самолепных горшков, какими сейчас даже в глухих деревнях уже почти не пользуются.
Пещера, величиной с тесную баньку, была уже почти расчищена. Оглядываясь, Воята испугался, что никакого колокола они не найдут. Что, если пещера-то была, а
