Академия сумрачных странников. Кошмары на выгуле - Леси Филеберт
Посмотрела ему в глаза и тихо, но твердо сказала:
– Нет.
Он вскинул брови, но продолжил томно улыбаться.
– Что, прости?
– Мой ответ – нет. Я не выйду за тебя замуж. О чем ты? У нас и отношений никаких нет и не было.
Нет, в самом деле, он чем вообще думал, когда вот это всё планировал?
– Персиваль, ты прекрасный коллега и хороший друг, но перед тем как предлагать женщине руку и сердце, с ней стоит хотя бы встречаться предварительно, тебе так не кажется? – осторожно произнесла я.
– Зачем ходить вокруг да около и тратить время на лишнюю мишуру? Мы и так много времени потратили впустую, я считаю. Мне и без этой суеты известно, чего я хочу. А хочу я, чтобы ты была моей женой, Фелиция.
– Увы, этого не хочу уже я, – всё еще старалась говорить ровным голосом, но получалось с трудом.
– Захочешь, – самоуверенно произнес Персиваль. – Это дело нехитрое. Тебе всего лишь нужно узнать меня получше, чтобы проникнуться моим предложением. Когда ты больше узнаешь меня, то осознаешь в полной мере, как тебе повезло. Я считаю тебя достойной меня.
– Что, прости? – я ошалела от формулировки. – Ты меня считаешь достойной для тебя?
Персиваль серьезно кивнул и продолжил:
– Поэтому предлагаю тебе перебраться ко мне уже сегодня, чтобы ты начинала осваиваться и…
Он всё говорил, говорил, а я в этот момент сидела и думала: до чего ж поразительная разница, когда вроде бы одно и то же говорят разные мужчины разными словами…
На меня ведь и Рэйес с первого дня знакомства напирал с подобными заявлениями в духе «мы уже встречаемся, ты моя девушка, а позже станешь моей женой», но… Но когда об этом говорил Рэйес, мне не было так противно, как сейчас. Вообще не было противно. Было нелепо, странно, неловко – но не возникало желания пойти умыться, чтобы смыть с себя липкую грязь. Сложно даже передать словами тот диссонанс, который накрыл меня сейчас с головой. Но разницу в этот момент я ощущала так явно, она была такой очевидной… Разница ощущения человека, который тебе совершенно не подходит, и человека, к которому я интуитивно тянулась с первой же нашей встречи. Вот сейчас я сполна прочувствовала тот факт, что Рэйес мне на самом деле сразу был симпатичен. Потому что сейчас, глядя на Персиваля, я испытывала жесточайшее отторжение, отвращение.
А еще Рэйес не пытался подавить мою волю. Он очаровывал меня своей наглостью, но при этом не ставил себя выше меня.
А Персиваль… В этих его словах про предложение перебраться к нему сквозило что-то дурно давящее, угнетающее. Не как отношение к партнеру, а как командир с подчиненной.
И вот это его великолепное «я считаю тебя достойной меня»… Возмутительная формулировка! Вспомнилось, как совсем недавно Рэйес говорил, что постарается всё, чтобы я сама захотела с ним быть…
– Нет, – громче сказала я.
Ректор склонил голову набок, изящно изогнул одну бровь.
– Ты отказываешь мне в присутствии чуть ли не половины преподавательского состава и еще массы других людей? – он высокомерным жестом обвел зал, чтобы я прониклась количеством палящихся на нас зевак.
– А ты нарочно позвал меня в это место, чтобы под эмоциональным давлением я не смела тебе отказать? – огрызнулась я.
Вот сейчас я не на шутку разозлилась.
Нет, ну какого гнарра тут творится?!
– Как тебе вообще могло прийти в голову, что я могу принять твое предложение? Я похожа на женщину, которая уже одурела от одиночества и готова кинуться в объятия любому, кто проявит ко мне повышенный интерес?
– Ну, очевидно, что сама ты не умеешь налаживать отношения с противоположным полом. Твой печальный опыт, помноженный на психологическую травму прошлого, наложил на тебя определённый отпечаток. Поэтому твоя агрессия ко всем мужчинам понятна – банальный защитный механизм, – понимающе покивал Персиваль. – Но тебе давно уже пора принять это и идти дальше, Фэл. Сделать выводы и просто не допускать ошибок прошлого. Я тебе в этом помогу.
– Ошибок… прошлого? – дрожащим от ярости голоса переспросила я.
– Ну да. Твоя основная ошибка прошлого была в том, что ты всегда ставила себя выше всех мужчин, – как ни в чем ни бывало продолжил рассуждать Персиваль добродушным тоном. – Понимаешь, Фэл, будучи замужем, надо быть именно за ним – за мужем, за своим мужчиной. Быть за ним, как за каменной стеной, слушаться его во всем. Ну, это в целом отношений касается, не только брака. А когда женщина ставит себя выше, считает себя лучше и круче, не выполняет приказы своего мужчины, то и получается… Ну, ты сама знаешь что, – мягко улыбнулся Персиваль. – Если бы не эта твоя упрямая черта и гордость, то и та ситуация с Курмикаем могла сложиться иначе, не так ли? Ты и сама это понимаешь.
А вот это он зря сказал. Я почти услышала тот щелчок, с которым в моей голове упала пелена ярости перед глазами.
Ой, держите меня семеро…
Но держать меня было некому, поэтому я медленно встала во весь рост, ногой грубо отшвырнув стул, тяжело оперлась на стол, буравя ненавистным взглядом Персиваля.
– Слышь, ты, псевдопсихолог гнарров, – произнесла я звенящим от ярости голосом. – Да как ты смеешь? Как ты смеешь попенять мне такие вещи? Ты, знающий, как на самом деле обстояли дела в тот роковой для меня день? Ты, знающий, как я страдала и проклинала себя? Как у тебя язык поворачивается говорить со мной в таком тоне? Ты что о себе возомнил?
Сумрачный шлейф сам собой расправился за моими плечами и теперь стремился заполнить собой всё видимое пространство. От его давящей ауры все стены зала ресторана завибрировали и пошли видимой рябью – в настолько яростном состоянии я сейчас находилась.
Не все из присутствующих в зале были могущественными коллегами, способными увидеть мой сумрачный шлейф, поэтому большинство посетителей просто в ужасе глянули сначала на вибрирующие стены, потом – на меня. И если до этого момента еще были люди, не обращавшие внимания на наш столик, то теперь все взоры были прикованы ко мне. Но никто не вскакивал с места, не бежал в страхе, не пытался меня остановить, даже официанты просто замерли на месте, уставившись на меня.
Всё правильно. Ведь сумрачный шлейф являлся энергетической проекции настроения волшебника, а я сейчас была в бешенстве и желала, чтобы никто не мешал мне перегрызать глотку Персиваля, в которую жутко хотелось вцепиться. Сдерживалась я от этого каким-то титаническим
