Графиня на арене - Минерва Спенсер
Джо не говорила, когда именно нужно вернуть ей книги, но Моррисон жил всего в дне езды от Лондона, так что Эллиот всегда сможет вернуть книги, если они ей понадобятся.
— Можете пока оставить их у себя.
Моррисон кивнул.
— Так вы говорите, что оба автора мертвы?
— Да.
— У каждого была большая библиотека или доступ к такой?
— Они оба годами скрывались от преследования, так что сомневаюсь.
— Это удачно, потому что послание не удастся расшифровать, если у них был доступ к большому количеству книг… да это и так почти невозможно.
— Я посмотрю, есть ли среди их личных вещей какие-то книги.
— Если это на самом деле шифр, эти книги должны быть основательно потрепаны.
Эллиот кивнул.
— Может ли быть две такие книги?
— Если они использовали две книги, то наши шансы равны нулю. Честно говоря, я не питаю особого оптимизма. Однако… — Он приподнял ту ногу, на которой не было ступни. — С тех пор, как меня чуток укоротили, времени у меня полно, так что я с радостью займу этой проблемой свой разум.
Сердце Эллиота кольнула жалось к Моррисону, чья прежде яркая и насыщенная жизнь после ранения уступила место вялому существованию.
— Спасибо, что согласились взяться за эту загадку.
Моррисон только отмахнулся от слов благодарности.
— Простите, что меня не было дома, когда вы заглядывали на прошлой неделе. Это единственный день месяца, когда я покидаю дом, чтобы посетить врача.
— Я просто очень благодарен вам, что согласились заняться этими стихами. Если думаете, что есть шансы их расшифровать, я готов оставить их у вас еще на неделю. В конце концов, это дело и без того откладывалось уже тридцать лет.
— Вы в самом деле верите, что Таунсенд невиновен? — Моррисон проводил Эллиота до двери коттеджа, умело орудуя костылем.
— Оказывается, они с Брауном до последнего вздоха утверждали, что он был двойным агентом, и готовили ловушку для того, кто на самом деле передавал информацию врагу.
Моррисон остановился, взявшись за дверную ручку.
— Если это правда, то настоящего предателя так и не поймали.
— Да.
— Возможно, он еще жив.
— Возможно. Все это может быть очень опасным, если кто-то прознает про книги. Не передумали помогать мне?
Моррисон ухмыльнулся — это был первый раз за все время, что Эллиот провел в его доме, когда его лицо выражало неподдельную радость.
— Вовсе нет. По правде говоря, это риск делает работу еще более увлекательной.
Эта ночь будет последней, что Джо проведет на тесном чердаке, и ее удивило, как опечалила ее эта мысль. Она провела вечер за сбором немногочисленных вещей и уборкой и уже решила, что Эллиот не успеет вернуться и провести эту ночь с ней, но чуть позже двенадцати на лестнице раздались знакомые легкие шаги.
Как ни странно, сердце Джо учащенно забилось, она внезапно вспотела, словно сильно нервничала.
— Дурочка ты, Джозефина!
Она остановилась перед зеркалом и, скривившись при виде своего пыльного и всклокоченного отражения, стерла грязное пятно с носа, но на большее времени не хватило. Услышав звон ключей на лестничной площадке, Джо открыла дверь.
Эллиот улыбнулся, усталый, но с блеском в своих необыкновенных глазах.
— Ты просто загляденье, любимая. Я уже думал, спишь давно.
Отступив от двери и жестом пригласив его войти, Джо взяла у него саквояж, отставила в сторону и обхватила за шею.
— М-м, — протянул он, обнимая ее так крепко, что у нее аж ребра заскрипели.
Когда он наконец отстранился, они оба уже едва дышали.
— Я скучал по тебе, — признался Эллиот, глядя ей в глаза так тепло, что Джо ощутила восторг и стыд одновременно, потому что чувствовала то же самое, но не могла заставить себя произнести это вслух.
Вместо этого она его поцеловала, еще раз стиснула в объятиях и отступила.
— Чаю?
— А, это было бы чудесно.
— Давай раздевайся и садись, — распорядилась Джо.
— С радостью, — отозвался Эллиот. — А ты как поживаешь, Ангус?
Ворон проснулся ровно настолько, чтобы тихо каркнуть, потом опять сунул голову под крыло и больше не обращал на Эллиота внимания.
— Думаю, он привыкает спать по ночам, как того требует его природа, — сказала Джо.
— А ты сама? Скучаешь по выступлениям и бессонным ночам?
— Немного. Это было захватывающе, и мне нравилось демонстрировать свои навыки. Вообще, думаю, я скорее сова, чем жаворонок.
— Что ж, тебе часто придется бодрствовать допоздна, когда начнешь посещать светские мероприятия.
Джо не хотела об этом думать, так что пропустила это замечание мимо ушей.
— Ты вырезала для него новую игрушку? — спросил Эллиот через минуту, показывая на ярко раскрашенную деревянную косточку, торчавшую из миски с едой для Ангуса.
Джо тихо рассмеялась, наливая воды в чайник.
— Она не новая, а та самая, которую для него вырезал Мунго. Я очень давно не могла ее найти, и вдруг обнаружила, когда собирала вещи. Надеюсь, теперь Ангус не будет воровать — он приобрел эту привычку как раз тогда, когда потерялась его любимая игрушка.
— Где она была?
— В бритвенном наборе Мунго.
Эллиот нахмурился.
— Я думал, мы все его вещи перебрали.
— Набор лежал в уборной, среди моих вещей, потому ты его и не видел. Не обольщайся: в той маленькой сумке больше ничего интересного не было, — если, конечно, ты не считаешь, что в мыле, бритве и расческе скрывается ключ к разгадке шифра.
Эллиот усмехнулся в ответ.
— Да уж, это вряд ли.
— Ну, как здоровье твоей бабушки? — спросила Джо, меняя тему на ту, что представляла для нее больший интерес.
— Она совсем стара и быстро угасает, — сказал Эллиот, и от горечи в его словах у Джо тоже сдавило грудь. — Я бы не задержался у нее так надолго, если бы не считал, что мой визит пойдет ей на пользу.
— Уверена, она была рада увидеться с тобой. — Джо это наверняка знала, потому что ее саму всегда ободряет его присутствие. — Ты правильно сделал, что остался у нее.
Она достала хлеб, сыр и ветчину — то, что собиралась съесть на завтрак, — и нарезала для Эллиота.
— Да, я рад, что побывал у нее, и тем не менее предпочел бы приехать на пару недель позже, чтобы твои последние вольные деньки провести с тобой.
— Не такие уж вольные: Хелен и Марианна меня совершенно измотали.
— А, так ты наконец рассказала им.
Джо зарычала сквозь зубы, а Эллиот рассмеялся, глядя как она капризно хмурится.
— Прости, что смеюсь, но тебе стоит возблагодарить Господа за то, что Гай и
