Графиня на арене - Минерва Спенсер
— Ты можешь изменить свое отношение ко всему этому постепенно, если захочешь: есть множество более важных дел, чем незамедлительно окунуться в светскую жизнь.
— Светская жизнь! — простонала Джо. — Даже слышать эти слова мерзко. Я видела, на что пришлось пойти Марианне, и сразу предупреждаю, что я на это просто не готова. Организовывать званые обеды и балы? Участвовать в этих жутких представлениях королеве и носить эти дурацкие платья? Нет, это не для меня!
Джо содрогнулась от омерзения, и это совсем не было нарочитым.
Быть представленной ее величеству — это еще полдела. Как члену палаты лордов, хоть она никогда и не займет там место, и обладательнице титула пэра, которая имеет несколько мест в палате общин, Джо предстоит появится перед королем. Эллиот решил пока придержать эту информацию, чтобы она совсем не пала духом.
Вместо этого он сказал:
— Скорее всего этим не придется заниматься сразу.
Эллиот немного лукавил, но ее отчаянный взгляд говорил, что эта ложь во спасение.
Он никогда прежде не видел ее такой унылой, и зрелище это было нелегким. Она была раздражена и напугана, и говорить с ней надо было очень осторожно. Эллиоту вообще не хотелось как-то влиять на ее настроение, но побег для нее был невозможен: она не могла кому-то передать свой титул и обязанности, и теперь, когда о ней узнал сэр Стэнли, узнает и ее двоюродный брат, причем очень скоро. Даже если она сбежит, Ричард Таунсенд не может просто вернуть себе титул и снова стать главой семьи. Она должна вступить во владение наследством — это, как выражаются французы, fait accompli[8].
Кроме того, не надо забывать, что в обществе ее примут не все доброжелательно. Эллиот не сказал ей всей правды. Многие все еще не забыли и не простили семью Таунсенд, но с дурной славой ничего не поделаешь, остается только смириться.
— Ты мне поможешь?
Услышав вопрос Джо, Эллиот вынырнул из своих мыслей и улыбнулся ей.
— Да, конечно. Сделаю все, что захочешь, но… что ты имеешь в виду?
Она неопределенно повела рукой и пожала плечами.
— Все.
Эллиот замялся.
Джо с непроницаемым лицом откинулась на спинку стула, но когда попыталась выдернуть руку из его пальцев, он сжал их сильнее и тихо сказал:
— Успокойся! Я молчал не потому, что не хочу тебе помогать, а потому, что вряд ли смогу для тебя что-то сделать.
— В каком смысле?
— Я хочу сказать, что между джентльменами и леди из высшего света множество преград из-за всяких условностей. — Он взглянул на нее с искренним сожалением. — Мы больше не сможем быть вместе, как собирались, Джо.
Дурно ли было с его стороны испытывать удовольствие от ее несчастного вида? Наверное, да, однако действительность делала его не только несчастным, но и неосмотрительным.
— Если только… — Эллиот умолк и взглянул Джо в глаза.
— Если только мы не станем друг для друга чем-то большим.
Это был не вопрос, но он все равно кивнул.
На этот раз выражение неподдельной тревоги у нее на лице заставило его почувствовать себя жестоким. Эллиот уже собирался ее успокоить, пообещать, что поможет всем, чем сможет, и даже больше, независимо от того, захочет ли она быть с ним, но Джо еще не закончила.
— Ты все еще хочешь жениться на мне?
Джо сегодня была совсем непохожа на себя. Никогда прежде ее поведение не было таким своенравным и по-детски капризным. Судя по тому, как брови Эллиота полезли на лоб, он тоже так думал.
— Забудь о том, что я сказала! — выпалила она.
Он посмотрел на нее с непонятным выражением лица и покачал головой.
— И опять ты напрасно спешишь с выводами.
— Да что ты? — процедила она сквозь зубы.
— Разве ты забыла, что я тебя люблю?
Как будто она могла забыть такое!
— Или, может, ты не веришь, что я говорил всерьез? — Эллиот до боли сжал руку Джо. — Я не настолько ветреный, чтобы разлюбить тебя с тех пор, как признался в своих чувствах. Но наши отношения разительно переменились — думаю, ты даже не представляешь себе насколько. Ты теперь богата — род Пакенем располагает солидным состоянием.
Джо с трудом пыталась осознать эту новую информацию. Так она богата?
— Я младший сын, который много трудится, чтобы заработать на хлеб. Между нами пропасть не только в этом, — продолжил Эллиот, — но к тому же ты сейчас едва ли в том состоянии, когда можно принимать важные решения.
Джо знала, что он прав и поведение его вполне достойно, но это не убавило ее раздражения.
— Хочешь сказать, теперь ты на мне не женишься из-за того, что я для тебя слишком хороша?
Эллиот сердито взглянул на нее.
— Помнится мне, это ты возражала против брака! Я бы с радостью женился на тебе, когда ты была дочерью Мунго Брауна, да и сейчас, когда стала богатой титулованной наследницей, тоже, но чувствую, что ты вообще не хочешь замуж ни за меня, ни за кого-то другого.
Хотела ли она замуж за Эллиота? Любила ли его? Она любила его тело и то, чем они занимались, но вдруг это не одно и то же? Он был прав, когда сказал, что сейчас она не может мыслить здраво.
Эллиот мягко пожал ее руку и сказал, глядя на нее с такой заботой и любовью, что на нее вдруг накатило ужасное желание обнять его и поплакаться в жилетку:
— Не смотри на меня так… затравленно! Я не брошу тебя на съедение волкам из высшего света.
Джо слабо улыбнулась. Он, конечно, желал ей добра, не слышал, как Марианна рассказывает о своих первых выходах в общество. Джо знала, что за каждым ее движением будут пристально наблюдать. Без сомнения, жена ее двоюродного дяди, или кто-нибудь еще с такими же полномочиями, будет следовать за ней по пятам и охранять, как мифический дракон — свои сокровища.
Жить станет душно и тоскливо, и она никогда уже не сможет видеться с Эллиотом столько, сколько захочет, — разве что пару танцев.
Джо решила, что лучше сбежит, чем станет это терпеть. Одно дело — выдержать физическую боль, это пожалуйста, но когда речь идет о том, чтобы терпеть скучные, пустые, бессмысленные светские беседы, — извините…
На этот раз она сама пожала ему руку.
— Я хочу тебя попросить о… об одолжении.
— Ради тебя я готов на все.
Джо чуть не до крови
