Графиня на арене - Минерва Спенсер
Но как бы они ни различались, оба были так похожи на нее, что перехватило дыхание.
— Джо?
Тихий оклик Эллиота словно избавил ее от наваждения. Она набрала полную грудь воздуха и подняла глаза.
— Это…
— Джон Таунсенд и его старший брат Роберт, который тоже погиб.
— Откуда это у тебя?
— Сэр Стэнли дал.
Джо прищурилась.
— А он где это взял?
— Попросил прислать двоюродного брата твоего отца — Ричарда Таунсенда, нынешнего графа Пакенема.
— Зачем они ему понадобились?
— Сэр Стэнли увидел тебя у Стонтонов, и его поразило твое сходство с Джоном Таунсендом. Это тот, что с серыми глазами.
Да, она узнала эти глаза — не только цвет, но и форму.
— Грей был близким другом твоего отца — Джона Таунсенда, — поспешно добавил Эллиот, когда она резко взглянула на него.
— Мой отец — Мунго. Никого другого я не знала.
— Я понимаю, о чем ты: в твоем сердце именно он останется твоим отцом, — но по закону… Ты, вне всяких сомнений, дочь Джона Таунсенда и больше того: его законная наследница.
Джо проглотила злой порыв все отрицать: только полный идиот стал бы упорствовать, не признавая родство с мужчинами на портретах. Она никогда особенно не обращала внимания на то, что не похожа на Мунго, предполагая, что пошла в мать, которой совсем не помнила. У Мунго даже не было ее портрета, так что Джо понятия не имела, как та выглядела.
Она взглянула на Эллиота.
— Если Джон Таунсенд в самом деле мой отец, то кем была моя мать?
— Дороти Симмс Таунсенд, которая вышла за твоего отца вскоре после того, как они с Брауном бежали из заключения. Это Дороти и ее отец, Джейкоб Симмс, помогли Таунсенду и Брауну деньгами и познакомили их с людьми, благодаря которым им удалось оторваться от преследователей. Симмс устроил брак своей дочери с Таунсендом и сделал так, что они исчезли. Твоя мать уже была беременна на момент свадьбы и умерла при родах. Они с твоим отцом заразились какой-то хворью. Браун жил с женщиной, на которой, по-видимому, не был женат, и они вдвоем заботились о тебе, пока твой отец выздоравливал. Болезнь его сильно ослабила, но он прожил два года после твоего рождения. Все это время он жил на задворках цивилизации, скорее всего вел переписку и собирал доказательства своей невиновности. Он хранил свой брак и твое рождение в тайне, даже в письмах никогда об этом не упоминал. После его смерти Браун и его сожительница забрали тебя в Европу — ну а остальное тебе известно.
— Зачем Мунго мне лгал?
— Этого я не знаю. Быть может, считал, что так для тебя будет безопаснее? Он никогда не намекал, что у тебя другой отец?
— Он меня любил и всегда обращался со мной как со своим родным ребенком, — сказала Джо, смутившись от собственного эмоционального тона. — Не могу поверить!
Закрыв переплет с портретами, чтобы не смотреть на проклятые картинки, она спросила:
— Если Таунсенд никому об этом не говорил, то где Грей все это выведал?
— Твой отец… э-э, Мунго, встречался с предшественником Грея и утверждал, что у него есть доказательства их с Таунсендом невиновности.
— Что? Когда это было?
— В ноябре тысяча восемьсот четырнадцатого года — по-видимому, всего за день-два до его смерти.
Джо устремила взгляд вдаль, вспоминая то страшное время.
На тот момент они всего две недели как переехали в Лондон. Мунго уже решил не браться за работу, которую предлагал отец Хелены, и они только-только взялись за задание, которое позже привело ее в цирк и, в конечном счете, во Францию.
Вспоминая последние дни Мунго, Джо должна была признать, что его что-то беспокоило, но ей казалось, дело в том, что они в Англии, где его может кто-нибудь узнать.
— Я понятия не имела, что он вообще этим занимался. Он годами об этом не упоминал. И, чтобы ты не спрашивал, у меня нет никаких идей насчет доказательств, о которых он говорил. Если он что-то скрывал, то, наверное, от меня тоже. — Джо жестом указала на сундук, который иногда служил ей стулом. — Здесь все имущество Мунго. Можешь хоть все перерыть. Там немного одежды, его любимый пистолет, несколько книг и ужасные стихи Джона Таунсенда. — Губы ее изогнулись в горькой улыбке. — Все поместилось в один сундук, и еще место осталось. Не так-то много он скопил за жизнь, верно?
— Лучший памятник ему — ты: образованная, порядочная, добрая, умная…
— Что еще Грей говорил о моем отце — Мунго и Таунсенде? — прервала его Джо, не заботясь о манерах.
Эллиот не ответил сразу же, и она спросила с усмешкой:
— Или тебе не разрешили говорить?
— Конечно, я расскажу все, что мне известно. Я знаю, что ты в это не веришь, но в первую очередь я верен тебе.
Он был прав: Джо ему не верила. И если бы он прознал о задании, которое она выполняла в Париже несколько лет назад, хоть и работала по поручению их родной страны, сбежал бы от нее куда подальше.
— Грей сказал, что в министерстве внутренних дел никто не знал, что Таунсенд и Браун выжили, пока Джейкоб Симмс, твой дед по материнской линии, не связался с твоим двоюродным дядей Ричардом — нынешним графом Пакенемом и ближайшим родственником твоего отца — около пятнадцати лет назад и не рассказал, как все было на самом деле. Симмс умирал и хотел, чтобы кто-то еще узнал правду. Он уже несколько лет не получал писем от Брауна и боялся, что с вами что-то случилось. К письму он приложил свидетельство о браке и кое-какие личные вещи твоего отца, которые хранились у него. Получив письмо Симмса, Ричард нанял частного сыскного агента, чтобы тебя найти. Тебя искали десять лет, шли по следам, которые никуда не вели, и, наконец, пять лет назад искать перестали. Сыщики предположили, что вы с Брауном, должно быть, уже мертвы, потому что люди не исчезают бесследно.
— Так нас действительно искали?
Эллиот кивнул.
— Стыдно признаться, но я всегда считала, что Мунго зря так беспокоится: чиновники давно позабыли и о нем, и о Таунсенде. Что ты сказал Грею обо мне?
— Я
