Колдовская ночь - Наталья Борисовна Русинова
– Помажь глаза, – понизив голос, приказал знаткой. – Тогда будешь всевозможных бесов видеть.
– Долго? – Ян содрогнулся.
– Через пару часов пройдёт.
Ян сунул нос в банку. Ничем особым не пахло – травы и травы. Осторожно мазнув по глазам, он проморгался. Ничего будто и не поменялось. Радмил махнул головой в сторону колодца, держа одну руку за пазухой. Ян подобрался к каменной стенке и осторожно глянул вниз. В сухом колодце копошились мохнатые силуэты, залезали друг на друга.
– Анчутки, – едва разжимая губы, процедил Радмил. Ян сглотнул. Этими маленькими, но чрезвычайно злобными бесами пугали непослушных детей, ему мамка несколько раз сказывала, что анчутка заберёт, но он вырос и перестал бояться. А теперь детский страх подкрался удушливой волной, мигом забирая силу из конечностей. Ян отступил от колодца – и под ногой что-то хрустнуло. Он медленно опустил глаза: под ногой раскрошилась маленькая косточка, очевидно, принадлежавшая когда-то Ивану. Ян снова взглянул в колодец – услыхали бисяки или нет? В ответ на него таращилось множество ярко-жёлтых глаз.
– Лей воду! – скомандовал Радмил. Ян послушно вывернул крынку в колодец. Его тут же оглушил нечеловеческий визг, анчутки ринулись вверх, забираясь друг на друга, цепляясь за шерсть и камни. Ян отпрыгнул от колодца, но бесы оказались проворнее. Прыгнув ему на спину, они вцепились в рубашку, тягали за волосы. Повсюду Ян ощущал болезненные укусы – зубы у анчуток были длинные, тонкие и острые, как иглы, которыми бабки валенки валяли. Споткнувшись об очередного юркого беса, Ян повалился на землю и с трудом разглядел Радмила, который весьма удачно отбивался от анчуток, разбрасывая вокруг себя какую-то смесь, которую нечистики боялись как огня.
Поняв, что к знаткому не подобраться, анчутки переключились на Яна. Тот свернулся на земле в клубок, прикрывая голову кровоточащими руками, и бесславно кричал. Казалось, ещё чуть-чуть – и бесы доберутся до горла, но Яна неожиданно обдало жаром. Запахло палёной шерстью, бисяки завопили так, что в ушах зазвенело, и Ян почувствовал, что стало легче дышать. Медленно подняв голову, он успел увидеть, как анчутки удирают в сторону леса. На некоторых тлела шерсть. У головы Яна стоял Радмил, держа в руках горящую палку. Знаткой тяжело дышал, одежда была подрана, словно он попал в лапы к медведю.
– Живой?
Ян медленно кивнул. Искусанные руки горели, рубаха превратилась в лохмотья, а по спине текло что-то тёплое. Яна передёрнуло, когда он догадался, что это может быть.
– Пошли до дому, – Радмил бросил палку и затоптал огонь.
– А воск как же? – просипел Ян, неуклюже поднимаясь и поправляя рубаху, норовившую соскользнуть с плеча.
– Да бес с ним. У меня в порядок себя приведешь, чтобы деревенских не пугать, а потом к отцу Дементию сходишь да расскажешь, что тут было.
– Прям… всё-всё рассказать? – уточнил Ян.
– Это уж сам решишь.
Со стороны поля потянулась странная мелодия. Ян вгляделся: на большом камне сидел бес и, мечтательно таращась на жёлтые поля, играл на дудочке. Песня вызывала невольные мурашки, Ян с Радмилом остановились, заслушавшись. Закончив играть, бес громко вздохнул и взмыл ввысь.
– На Купалу чего только не бывает, – бросил Радмил и зашагал дальше.
* * *
В церковь Ян побежал к шестому часу и молился в этот раз неистово, отбивая поклоны до земли. После службы он подошёл к отцу Дементию, выпросил благословения и шепнул на ухо про бортника Ивана, мол, зверь какой-то задрал. И его, и жену. Про бесов умолчал.
– Эвона как, – отец Дементий спрятал руки под ризу. – У Ивана две дочки было, ежели я правильно помню. Их не видали?
Ян с облегчением покачал головой.
– Ну, авось Бог уберёг. Мда-а-а. Вроде, вот только неделю назад Иван на службу приходил. Ты только это… – отец Дементий замялся. – Деревенским не говори. Перепугаются, пойдут зверя этого искать. А куда им – с вилами-то? Вдруг медведь? Тогда двумя заупокойными не обойдётся.
– А девчат искать разве не будем? – уточнил Ян.
Дементий помолчал.
– Вот как сделаем. Знаю я пару мужиков надёжных, не болтливых. Пусть они лес вокруг дома Ивана прочешут. А ты тоже не болтай, – назидательно посмотрел он на Яна.
Тот кивнул. Сколько нужно будет времени, чтобы пара мужиков лес обшарила? Так они точно девок не найдут, но кто он такой, чтобы спорить со святым отцом?
– Имя, батюшка, – скромно напомнил Ян.
– Обожди, святцы принесу, – опомнился отец Дементий, на несколько минут исчез в глубине церкви, а затем вернулся с месяцесловом.
– Ну так, сегодня именины празднуют Виргиния, Ефросинья да Феврония.
– Виргинией будут звать, – решил Ян. – А в миру Верой будет.
– Как скажешь, Янко, – Дементий не стал спорить и протянул Яну небольшой деревянный крестик. – Жду в гости новую душу христианскую.
Горячо поблагодарив священника, Ян побежал обратно к Радмилу. Вбежав на мельницу без стука, он потряс крестом в воздухе.
– Достал!
– Добро, – Радмил тоже привёл себя в порядок и теперь сидел у окна и штопал рубаху, испорченную нечистью.
– Бабу тебе надо, – ляпнул Ян, наблюдая за неумелыми движениями. Мда, с колдовскими делами Радмил справлялся баско, не то что с бабьей работой.
– Сам уж как-нибудь разберусь, – беззлобно ответил знаткой, перекусил нитку и добавил: – Кто за колдуна замуж пойдёт? Чертовка разве.
Ян не нашёлся, что ответить. А Радмил отложил рукоделие, взял со стола опояску, которую Ян сперва и не приметил, и протянул ему.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Ян, прижал опояску к груди.
– Ступай теперь до Николая, он как раз вокруг себя сходбище будет собирать, – знаткой будто пропустил благодарность мимо ушей.
– Откуда знаешь? – удивился Ян.
Знаткой не ответил, лишь указал на дверь. Ян бережно убрал опоясок в кошель на поясе и выскочил из мельницы.
Как и сказал Радмил, у избы старосты собрался народ. На крыльце сидел Николай, окружённый своими дружками виду залихватского.
– Ты, Колька, скажи батьке-то сваму, не крал я порося у Лёньки Смелько, – маялся перед Николаем долговязый Тихон – человек нечестный и ленивый. – Он сам ко двору моему прибился. А то Макар Степаныч наказал Лёньке двадцать рублёв выплатить. А я хде их возьму?
Николай, одетый в шитую рубаху из белого льна, щурился на солнце, гонял во рту травинку и переглядывался с бугаями за спиной. Несколько девок хихикали на ступенях у его ног
