Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
'Платонов явно переоценивает свои силы, — подумал магистр, потирая переносицу. — Да, у него есть харизма и народная поддержка, но публичные дебаты — это не митинг. Здесь нужна техника, опыт, умение контролировать дискуссию. Я оттачивал это искусство пятнадцать лет, выступал против лучших умов академического мира. А он? Пара удачных публичных обращений ещё не делают его оратором.
Да что там, в прошлом году я защищал откровенно провальную реформу образования и сумел представить её как прорыв. Убедил зал, что сокращение часов практической магии в пользу теории улучшит качество выпускников. А здесь передо мной эмоциональный юнец без опыта публичных дебатов, который думает, что праведного гнева достаточно для победы'.
Он вернулся к столу и начал составлять план дебатов. Первый блок — дискредитация личности. Второй — демонстрация опасности его идей для стабильности общества. Третий — апелляция к традициям и авторитету Академического совета.
«Ключевой приём — эмоциональные качели, — записывал Белинский. — Сначала признать часть его правоты, усыпить бдительность. Затем резкий удар фактами о его преступлениях. Когда начнёт оправдываться — высмеять. Превратить его праведный гнев в истерику неуравновешенного человека».
Магофон на столе зазвонил. На экране высветилось имя: Крамской.
— Добрый вечер, Ипполит Львович, — Белинский принял почтительный тон.
— Николай Сергеевич, — голос председателя звучал властно. — Как продвигается подготовка?
— Отлично. Изучаю слабые места противника. Их более чем достаточно.
— Не недооценивайте Платонова, — предупредил Крамской. — Он опаснее, чем кажется. Сумел превратить наши санкции в пиар-кампанию для себя.
— Именно это я использую против него, — заверил Белинский. — Покажу, что он манипулятор, играющий на низменных чувствах толпы. Противопоставлю его популизму вековые традиции и мудрость Академического совета.
— Хорошо. И помните — ваша задача не просто выиграть дебаты. Нужно уничтожить его репутацию полностью. Чтобы после этого никто не воспринимал его всерьёз.
— Будет исполнено, — учтиво отозвался Магистр.
— Ещё один момент, — добавил Крамской после паузы. — Не углубляйтесь в технические аспекты магии. Платонов, при всех его недостатках, практикующий маг. Держитесь философских и социальных вопросов.
Белинский поморщился. Это было его слабое место, но он не собирался признавать это вслух.
— Разумеется. Я буду контролировать ход дискуссии.
После завершения разговора магистр вернулся к своим записям. Перед ним лежала фотография Прохора с одного из публичных мероприятий — молодой мужчина с волевым лицом и горящими глазами.
«Харизматичен, не поспоришь, — признал Белинский. — Но харизма без интеллекта — просто пустой звук. А интеллект… посмотрим, насколько ты умён, маркграф, когда я начну разбирать твои аргументы по косточкам».
Он взял чистый лист и начал составлять список провокационных вопросов. Каждый был тщательно сформулирован, чтобы загнать оппонента в угол.
«Согласны ли вы, что человек, убивший двух людей без суда, не может учить других справедливости?»
«Как вы объясните родителям, что их дети будут учиться у преподавателей без лицензий, фактически у шарлатанов?»
«Не кажется ли вам лицемерием обвинять Академический совет в элитарности, будучи самому аристократом?»
Белинский улыбнулся, представляя, как Платонов будет барахтаться, пытаясь ответить на эти вопросы. Любой ответ можно будет вывернуть, любое оправдание — высмеять.
«Неделя, — подумал он, глядя на календарь. — Через неделю вся эта шумиха вокруг Угрюма закончится. А имя Платонова станет синонимом самозванства и популизма».
Магистр налил себе бокал вина и поднял его в воображаемом тосте:
— За победу разума над демагогией. И за то, чтобы каждый знал своё место.
Глава 4
В просторной студии информационного канала «Содружество-24» царила привычная предвечерняя суета. Марина Сорокина, ведущая программы «Деловой час», последний раз проверяла свои заметки перед эфиром. Женщина лет сорока с безупречной укладкой пепельных волос и проницательным взглядом карих глаз заняла своё место за полукруглым столом из тёмного дерева. За её спиной мерцали маговизоры с инфографикой и картой Содружества, их магические кристаллы создавали объёмные изображения.
— Добрый вечер, дорогие зрители! — начала она своим фирменным бодрым тоном, когда записывающий артефакт засветился рубиновым светом. — С вами Марина Сорокина и главные события недели. Сегодня в выпуске: таможенники Казани перекрыли крупнейший за десятилетие канал контрабанды чёрной зыби — задержано тринадцать человек. Кубанские виноделы празднуют рекордный урожай — впервые за двадцать лет собрано более тридцати тысяч тонн винограда. И скандал в Псковской академии — трое преподавателей уволены за торговлю поддельными лицензиями…
Сорокина сделала выверенную паузу, слегка наклонилась вперёд и продолжила с особой интонацией:
— Но главная тема сегодняшнего дня — открытое противостояние маркграфа Платонова и Академического совета, которое буквально взорвало Эфирнет! За последние сутки хештег #БудущееПришло набрал более трёх миллионов упоминаний в Пульсе! Наши корреспонденты в течение дня связывались с правителями всех крупнейших княжеств, чтобы узнать их позицию по этому беспрецедентному конфликту.
На маговизорах за спиной ведущей появилось разделённое на секции изображение с портретами князей, каждый в магической рамке своих родовых цветов.
— Начнём с тех, кто категорически осуждает действия маркграфа, — Сорокина повернулась к маговизору. — Князь Ростислав Терехов из Мурома не стеснялся в выражениях.
На весь маговизор развернулось изображение седеющего мужчины с холодными глазами и жёсткой линией подбородка. Терехов сидел в своём кабинете на фоне родовых портретов.
— Платонов — это угроза стабильности всего Содружества! — князь ударил кулаком по столу так, что задрожала чернильница. — Веками Академический совет обеспечивал высочайшие стандарты магического образования! А этот подстрекатель хочет наводнить рынок полуграмотными самоучками, которые себя же и взорвут при первом сложном заклинании!
Следующим показали Никиту Демидова — грузного мужчину с багровым лицом, который даже через маговизор источал ярость.
— В моём Нижнем Новгороде таких смутьянов быстро ставят на место! — гремел магнат. — Мало ему торговли оружием сомнительного качества, так он ещё и в образование лезет! Хочет обрушить рынок труда, наводнив его дешёвыми магами? Это подорвёт всю экономику Содружества! Что будет, когда каждый конюх возомнит себя магом? Хаос и анархия!
Граф Сабуров из Владимира выбрал более сдержанный тон, но его неодобрение читалось в каждом слове:
— Реформы необходимы, но революционный подход маркграфа деструктивен. Нельзя разрушать вековые традиции ради сиюминутной популярности у черни. История не простит нам, если мы позволим дилетантам учить магии.
Екатерина Хилкова, княгиня Калужская, пожилая дама с острыми, как лезвие топора, чертами лица и презрительным взглядом, добавила свою порцию критики:
— Если каждый крестьянин станет магом, кто будет пахать землю и доить коров? Платонов продаёт несбыточные мечты простолюдинам! Жестоко вселять надежду в тех, кто не способен её воплотить.
Князь
