Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
— Это чистой воды популизм! Простолюдины генетически не способны к высшей магии — это доказано поколениями исследований! Максимум — простейшие бытовые чары!
Ведущая коснулась скрижали, и на экране за её спиной появилось новое изображение:
— А теперь послушаем мнение профессионального сообщества. С нами на связи в прямом эфире глава Гильдии Артефакторов, Архимагистр Ферзен из Казани.
На маговизоре возник грузный мужчина лет шестидесяти с залысинами и пышными седыми бакенбардами, одетый в строгий чёрный сюртук с золотой цепью главы гильдии. За его спиной виднелся кабинет с массивным сейфом и чертежами артефактов на стенах.
— Ваше Сиятельство, как ваша организация относится к инициативе маркграфа Платонова?
Архимагистр сцепил пальцы в замок на животе и заговорил тяжеловесным басом:
— Категорически отрицательно, госпожа Сорокина. Создание артефактов — это не просто магия, это искусство, требующее десятилетий обучения под руководством сертифицированных мастеров. Академический совет обеспечивает строжайший контроль качества подготовки артефакторов. А что предлагает Платонов? Ускоренные курсы для простолюдинов?
Ферзен взял со стола небольшой артефакт и демонстративно покрутил его в руках:
— Вот результат работы дипломированного мастера — накопитель на триста капель энергии. А теперь представьте, что будет, если недоучка попытается создать подобное? В лучшем случае — бесполезная безделушка. В худшем… — он сделал драматическую паузу, — напомню, что двести лет назад именно здесь, в Казани, необученные энтузиасты экспериментировали с Эссенцией без должного контроля. Результат — четыре тысячи погибших, целый квартал стёрт с лица земли! После той катастрофы княжества подписали Казанскую конвенцию, строжайше регламентирующую магические исследования!
Архимагистр положил артефакт и сурово посмотрел в записывающий кристалл:
— Гильдия полностью поддерживает Академический совет. Мы не допустим повторения Казанской трагедии и не позволим превратить благородное искусство артефакторики в ремесло для полуграмотных невежд! Платонов играет с огнём, раздавая магические знания направо и налево. Безопасность граждан Содружества важнее популистских лозунгов маркграфа!
Сорокина вернулась в кадр, слегка покачав головой:
— Спасибо за ваше драгоценное время, Леонид Платонович.
Экран погас.
— Однако не все разделяют столь категоричную позицию. Ряд правителей выразили осторожный интерес к инициативе Угрюма. И здесь мнения весьма прагматичны.
На маговизоре появился князь Илларион Потёмкин из Смоленска — мужчина средних лет с вдумчивым взглядом и аккуратной бородкой:
— Если Угрюм сможет готовить квалифицированных специалистов дешевле — это простая экономика. Маги-простолюдины согласятся на зарплату в три-четыре раза меньше, чем требуют аристократы. Для казны это существенная экономия.
Князь Михаил Долгоруков из Рязани, полноватый мужчина с хитрой улыбкой, развил эту мысль:
— Конкуренция всегда идёт на пользу потребителю. Две системы образования лучше, чем одна монопольная. Пусть время покажет, кто прав. Рынок сам всё расставит по местам.
— А теперь, — Сорокина сделала эффектную паузу, а маговизоры за её спиной вспыхнули золотым светом, — послушаем тех, кто открыто поддержал маркграфа Платонова! И здесь страсти кипят не меньше!
Маговизор заполнило изображение князя Оболенского — статного мужчины с благородными чертами:
— Платонов спас мой город от террористов и прорыва Бездушных! Это человек дела, а не пустых обещаний. Если он говорит, что даст образование всем талантливым — значит, так и будет! В конце концов, он смог защитить Пограничный острог от Гона, а это уже дорогого стоит.
Князь Голицын говорил веско, взвешивая каждое слово:
— Маркграф Платонов доказал свою компетентность реальными достижениями. Угрюм за полгода превратился из умирающей деревни в процветающий острог. Содружеству нужны тысячи магов для защиты от Бездушных, а не сотни избранных аристократов, которые боятся запачкать руки.
Но самым эмоциональным оказалось выступление княгини Варвары Разумовской. Молодая правительница буквально горела праведным гневом:
— Браво, маркграф! Наконец-то кто-то решился бросить вызов этой прогнившей системе! Академический совет превратил образование в бизнес для избранных! Тверь полностью поддерживает создание альтернативной системы обучения!
Сорокина повернулась к записывающему артефакту, сложив руки на столе. За её спиной маговизоры показывали бурлящий от комментариев Пульс:
— И вот кульминация всей этой истории — Академический совет официально принял вызов маркграфа Платонова! Публичные дебаты состоятся ровно через неделю в штаб-квартире Совета в Великом Новгороде. По нашим данным, от Академического совета выступит Магистр Белинский, прославившийся публичными диспутами. Обе стороны уже начали подготовку к этому историческому событию.
Ведущая эффектно поправил чёлку и продолжила:
— Революция или авантюра? Прорыв или популизм? Элитарность образования или его доступность? Качество или количество? Надежда для тысяч талантливых простолюдинов или угроза стабильности Содружества? Ответы мы получим через неделю на дебатах в Великом Новгороде. А пока — следите за развитием событий вместе с нами. До встречи в эфире!
* * *
Утреннее солнце едва показалось над горизонтом, когда наш Муромец выехал из Твери. Я устроился на заднем сиденье внедорожника, рядом со мной сидел Крылов, а за рулём — Михаил. Второй автомобиль с остальной охраной следовал позади.
Достав магофон, я открыл Эфирнет и нашёл свежее интервью, о котором упомянул Коршунов в утреннем сообщении. На экране появилось изображение элегантной женщины лет сорока пяти с аккуратно уложенными каштановыми волосами. Магистр Елена Успенская сидела в своём кабинете Тверской академии, отвечая на вопросы местного журналиста.
— Госпожа Успенская, как вы оцениваете конфликт между маркграфом Платоновым и Академическим советом? — звучал голос за кадром.
Женщина сложила руки на столе, выбирая слова с ювелирной точностью:
— Знаете, любой конфликт — это признак назревших противоречий. Академический совет проделал огромную работу по стандартизации магического образования. Но мир меняется, и системы должны меняться вместе с ним.
— Вы поддерживаете инициативу Угрюма?
Успенская чуть улыбнулась:
— Я поддерживаю идею доступного образования для талантливых людей независимо от их происхождения. В моей практике было немало случаев, когда блестящие студенты-простолюдины вынуждены были бросать учёбу из-за финансовых трудностей. Это потеря для всего Содружества.
— Но Академический совет утверждает, что требования к лицензированию обоснованы необходимостью контроля качества…
— Контроль качества важен, — кивнула магистр. — Но когда пятьсот рублей ежегодных сборов становятся непреодолимым барьером для талантливых учеников, а требование о семидесяти пяти процентах аристократов среди преподавателей ограничивает выбор лучших специалистов — это уже не контроль качества, а искусственные барьеры.
Журналист помедлил, явно не ожидая такой прямоты:
— То есть вы считаете, что система нуждается в реформировании?
— Я считаю, что конкуренция идей и подходов всегда полезна. Если академия Угрюма предложит работающую альтернативу — это заставит и традиционную систему совершенствоваться. В конечном счёте выиграют все — и преподаватели, и студенты, и всё Содружество.
Я выключил запись и откинулся на спинку сиденья. Старицкий не соврал — его фракция действительно готова к переменам. Достаточно осторожно, чтобы не подставиться под удар Крамского, но достаточно явно, чтобы обозначить позицию.
— Умная женщина, —
