Проклятый Лекарь. Том 3 - Виктор Молотов
Примитивно. Эмоционально. И предсказуемо. Он ищет самого очевидного врага, потому что его мозг отказывается обрабатывать более сложную информацию.
— Глупости, — отмахнулся Долгоруков, извлекая из внутреннего кармана изящный серебряный портсигар. Он с лёгким щелчком открыл его, но сигарету брать не стал, просто задумчиво разглядывал ровные ряды. — Месть — блюдо для дикарей. А это бизнес.
— Пойду, позвоню своим, — сказал Ярк. — Пусть начинают прессовать всех пленных Псов. Вытрясут из них душу, но узнают, кто заказчик.
— А я поищу камеры наблюдения! — кивнул Долгоруков. — В таком заведении должны быть хоть какие-то средства слежения! Проконтролирую оцепление!
Они уходили, уверенные, что занимаются главным, оставляя меня одного с трупом.
Дверь захлопнулась. Суета схлынула, оставив после себя лишь запах крови и тишину. Пусть бегают. Пусть солдат ищет врага на поле боя, а начальник решает вопросы звонками. Они играют в свою игру, по своим правилам.
Они ищут улики в комнате, где главное доказательство нематериально. Драгоценные секунды утекают сквозь пальцы, а они занимаются… имитацией бурной деятельности.
Ноги сами понесли меня обратно к трупу. Врачебная привычка. Перепроверить диагноз, даже если пациент безнадёжен.
Профессиональная привычка заставила снова проверить пульс на сонной артерии — разумеется, безрезультатно. Я прикоснулся к его холодной коже, приподнял веко. Застывший, расширенный зрачок безразлично смотрел в потолок.
Я покосился на дверь. За ней, в бронированном автомобиле, ждала Аглая. Внутри неё живая бомба с часовым механизмом, запущенным в тот момент, когда убийца перешагнул порог этой комнаты.
Сколько у неё времени? День? Двенадцать часов? Шесть? С каждой минутой дыра в её душе становилась шире.
Я обратил взор внутрь себя. Восемьдесят девять процентов.
И тут в голове родилась мысль. Простая и абсолютно безумная. Мы ищем артефакт. Мы ищем убийцу. А что, если спросить у единственного, кто его видел? У того, кто лежит сейчас передо мной.
Воскрешение? Нет, слишком грубо, долго и энергозатратно. Да и незачем возвращать к жизни этого бандита. Но… допрос. Краткий, силовой, посмертный допрос.
Не поднимать тело, но вырвать его эхо, его астральный отпечаток, на несколько секунд. Ровно на столько, чтобы он ответил на один-единственный вопрос: «Кто тебя убил?».
Это было чудовищным нарушением всех мыслимых законов этого мира. И физических, и магических. Одно неверное движение — и я либо сожгу всю свою Живу, либо душа Ветрова рассыплется в прах, либо, что ещё хуже, застрянет здесь, превратившись в ещё одного мстительного призрака вроде того, что сидит у меня на кухне.
Риск огромен. Но альтернативы не было.
Безумная идея. Но других вариантов всё равно нет. Время вышло.
Дверь распахнулась без стука, и в помещение, словно порыв ураганного ветра, влетел Ярк. Он был взвинчен, лицо пошло красными пятнами, а в руке он сжимал телефон так, словно хотел раздавить его в порошок.
— Скоро будет результат! Мои люди уже работают с Псами! Вытрясем из них всё! — прокричал он.
Следом, с видом человека, только что проигравшего партию в карты, вошел Долгоруков. Он разочарованно покачал головой.
— Камер нет. Или очень хорошо спрятаны. Я облазил все углы, даже на чердаке посмотрел. Пусто. Профессиональная работа, — на выходе закончил он.
Они докладывали о своих «успехах», полные энергии, но это была энергия хаоса.
Они искали иголку в стоге сена. Допрашивали бандитов, которые будут врать из принципа. Искали камеры там, где профессиональный убийца первым делом проверил бы их наличие. Детский сад.
Я выпрямился. Это простое движение, завершающее мой осмотр, стало финальной точкой их бессмысленной суеты. Моё решение уже было принято, пока они бегали и звонили.
— Забираем тело. Везем в морг «Белого Покрова», — произнес я. Тон был ровным и ледяным, не терпящим возражений.
Оба мужчины замерли и уставились на меня, как на сумасшедшего. Их мир логики, состоящий из допросов и поисков улик, только что столкнулся с чем-то иррациональным.
Они ищут снаружи. А единственный свидетель — здесь, передо мной.
Холодный, молчаливый, но свидетель. И чтобы его разговорить, мне нужна моя территория. Моя лаборатория. Мой храм. Морг — единственное место в этой клинике, где я абсолютный хозяин, и где действуют мои законы, а не законы физики.
— Зачем⁈ — взорвался Ярк. — Он же мертв! Нам нужны живые убийцы, а не мёртвые жертвы!
— Делайте, что говорю, — мой ответ был коротким, жёстким, обрубающим любую дискуссию. Я не собирался им ничего объяснять. Они солдаты, их дело — выполнять приказы. — Времени мало.
Долгоруков пожал плечами, смиряясь с неизбежным. В его глазах мелькнула тень понимания — не логики, а скорее, признания того, что я играю в совершенно другую игру.
— Ну, мертвецу все равно, где лежать, — произнес он с лёгкой иронией. — Хотя странный выбор места для прогулки.
Они не понимают, но подчиняются. Страх, уважение, отчаяние… полезный коктейль из мотиваторов. Они ещё не знают, что самое странное в этой прогулке ждёт их впереди.
Люди Ярка, вызванные по рации, внесли носилки. Их движения были тихими и деловитыми. Тело Алексея Ветрова аккуратно переложили, накрыли белой простыней.
Мы двинулись к выходу — два вооружённых до зубов вояки, я, и между нами — тело на носилках. Мрачная и абсурдная процессия.
Они несли тело своего проваленного расследования. Я сопровождал главный источник информации. Каждый из нас видел в этих носилках своё.
Мы вышли из пыльного помещения на улицу, где нас ждал чёрный бронированный автомобиль. Дверь была приоткрыта.
Я увидел, как Аглая, сидевшая внутри, подалась вперёд. Её лицо, бледное в свете уличного фонаря, было полно тревожной надежды, которая мгновенно разбилась вдребезги, когда она увидела носилки, накрытые простынёй.
Она выскочила из машины, преграждая нам путь.
— Что с Алексеем? — её голос дрожал. — Это он?
Я жестом остановил людей с носилками прямо перед ней. Посмотрел ей в глаза, полные зарождающегося ужаса.
— Его больше нет, — сказал я абсолютно спокойно. — Но, возможно, еще появится.
Говорить ей правду о посмертном допросе? Бессмысленно и жестоко.
Это вызовет истерику, которая нам сейчас не нужна. Нужно было дать ей короткий, парадоксальный ответ, который заморозит её сознание, не дав скатиться в панику.
Дать иррациональную надежду, которая заставит её замолчать и подчиниться. Психологическая анестезия.
Сработало.
Она растерянно моргала, пытаясь
