Архитектор душ - Александр Вольт
— Вычту из вашей грядущей зарплаты, — сказал я, понимая, что налички мне явно не хватит, чтобы закрыть этот вопрос.
Женщина за кассой несколько раз моргнула. Затем она посмотрела на меня, потом на двух девушек, потом на гору продуктов. На ее лице отразилось полное вселенское непонимание.
Я молча достал банковскую карту и расплатился. Переложив вещи в пакеты, мы закинули их в тележку и выгрузили на улице в багажник, забив его окончательно под завязку, после чего двинулись домой.
Ну, как… домой… кто домой, а кто, как Пабло Эскобар, в Ла Катедрале.
Мы подъехали к особняку. Солнце уже почти село, окрасив небо в багровые тона. Не говоря ни слова, мы принялись выгружать пакеты из багажника. Я брал самые тяжелые, девушки — те, что полегче. В тот момент, когда я ставил очередной пакет на ступени крыльца, в кармане зазвонил телефон.
Я поднял трубку, не глядя на экран.
— Громов.
— Привет, — голос Лизаветы, мурлыкающий и интимный, совершенно не вязался с деловым тоном, который я слышал от нее на работе.
— Привет.
— Я тут подумала… — начала она. — Может, встретимся сегодня вечером? Я соскучилась.
— Это замечательно, Лизавета, но, боюсь, не выйдет. У меня на этот вечер уже есть планы.
В трубке на мгновение повисла тишина. Ее голос изменился, став холодным и ядовитым.
— Конечно. Возиться с этими двумя шлюхами куда интереснее, чем с любимой женщиной.
«Любимой женщиной»? Я замер с пакетом в руке. Эта фраза прозвучала настолько чужеродно, что мозг инстинктивно начал копаться в чужих воспоминаниях. Я пытался найти хоть один момент, хоть один обрывок, где старый Громов называл ее так, воспоминание, где между ними было что-то большее, чем просто секс и взаимная выгода. Ничего.
Да, Лизавета обладала чудесной, атлетичной фигурой как для «пацанки», но вот характер… Неужели Громову нравились такие — ревнивые собственницы с замашками капризной примадонны? Судя по всему, да. Или же он просто позволял ей так думать.
— Не очень любезно о коллегах с твоей стороны, — сказал я ровным тоном, продолжая выгружать пакеты.
— Да срать я на них всех хотела, веришь? — ее голос звенел от обиды. — Я просто очень соскучилась. А ты вместо того чтобы провести время со мной, постоянно пропадаешь, морозишься, а теперь еще и шаболд каких-то привел. Шушукаешься с ними там постоянно.
— Шлюхи и шаболды — это слишком просто для меня. Я так мелко не плаваю, — я решил сменить тактику. — Что насчет завтра? Сходим в ресторан, а затем в кино, и потом…
— М-м-м, — протянула она, и ее тон тут же смягчился. — Рэстора-а-ан? Звучит интригующе.
— Тогда договорились? — уточнил я, ловя на себе взгляды Лидии и Алисы, что расставляли покупки на кухне на столе.
— А двух кошелок этих с собой хоть не приведешь?
Я сглотнул. Нужно будет что-то придумать, чтобы они тоже были рядом, но не попадались на глаза. Это будет непросто.
— Посмотрим на твое поведение, — сказал я, оставляя себе пространство для маневра. — Ладно, у меня вторая линия. Пока.
Не дожидаясь ответа, я сбросил вызов.
— Шлюхи и шаболды? — уточнила Лидия, не отрываясь от раскладывания пакетов. — Не скажу, что я о тебе была лучшего мнения, Громов, однако…
— Не надо вырывать из контекста. Я же сказал, что так мелко не плаваю.
— Мелко? А что тогда плавать глубоко в твоем понимании? — подключилась Алиса. Кажется, им обоим доставляло удовольствие меня подкалывать. Ну и ладно. Пусть лучше так, чем бесконечное плевание ядом. Отбиваться от колкостей куда проще.
— Плавать глубоко, мои дорогие, — я поставил им еще два пакета на разгрузку, — это как раз то дерьмо, в котором мы с вами увязли по самые ноздри. Глубже уже некуда. Разбирайте, я пока выгружу ваши вещи.
Я вышел из дома и направился к машине. Вечерний воздух был прохладным и свежим. Тишину нарушил рокот мощного двигателя. Из-за поворота выехал большой черный седан, последняя модель «Имперора». Точно такой же я видел в автопарке за невменяемую сумму.
Он плавно затормозил у моих ворот. Дверь открылась, и из машины вышел мужчина лет пятидесяти. Идеально сидящий строгий костюм, пышные, ухоженные усы и при этом гладко выбритое лицо. Он выглядел почти персонаж фильма, возглавляющий мафиозную семью.
Он захлопнул дверь своей машины и двинулся ко мне навстречу. Уверенно, не сбавляя шага, словно весь этот двор принадлежал ему.
— Громов, — сказал он. Голос был низким и властным. — Надо поговорить.
— Громов! — раздался с крыльца голос Лидии. — Я же сказала, не смей трогать мои вещи своими… руками…
Ее голос оборвался на полуслове, когда она увидела, кто стоит передо мной.
Мужчина медленно повернул голову в ее сторону.
— Лидия?
— Папа⁈
Твою ж мать.
* * *
Когда они вошли в Коронерскую службу, Лидия почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Не только от воспоминаний, но и от общей атмосферы. Все казенное, строгое и при этом унылое.
Заполняя заявление о приеме на работу, Лидия старалась скрыть легкую дрожь в руках, сосредоточившись на каллиграфическом выведении букв. Ей было тревожно, но разговор в коридоре с Громовым не оставил ей выбора. Логики в словах мужчины было достаточно, чтобы Лидия с ней согласилась. Неохотно, но все же.
Как она объяснит свое постоянное присутствие рядом с ним? Никак. А слухи в их кругах распространялись быстрее чумы.
Внутри все сжималось от одной мысли о реакции отца. Их отношения, разрушенные ее выбором и его гордыней, только-только начали склеиваться после смерти Артура.
Хрупкий и выстраданный мир, построенный на неловких звонках и коротких встречах. И теперь она должна будет как-то объяснить ему, если он задаст вопрос, а он точно задаст, что работает на человека, которого винит в гибели своего жениха? Он бы не просто устроил скандал. Он бы сжег все дотла. Снова. Лидия до сих пор с содроганием вспоминала тот день на площади.
Потом была эта странная и спонтанная покупка автомобиля. Сначала она решила, что это очередная блажь Громова. Демонстрация власти. Но, наблюдая за тем, как он торгуется, она поняла, что и в этом тоже была только прагматика и ничего более.
Лидию удивляло и одновременно раздражало то, насколько Громов стал последовательным и дальновидным. Ей казалось, что он
