Архитектор душ - Александр Вольт
Прямо на нас, игнорируя красный, на огромной скорости несся тяжелый черный фургон.
Глава 18
Моя нога сама сорвалась с тормоза и вдавила педаль газа в пол.
Мощный двигатель «Имперора» взревел. Раздался оглушительный визг шин, вцепившихся в асфальт. Нас с силой вжало в кресла. Рядом закричала Лидия:
— Громов!
Ей вторила Алиса с заднего сиденья:
— Осторожно!
Огромная черная туша фургона пронеслась в сантиметрах позади нашего багажника, обдав нас порывом ветра, от которого машину качнуло. Я выровнял автомобиль, проехав еще метров пятьдесят, и резко затормозил у обочины.
Все обошлось.
В наступившей тишине было слышно только наше тяжелое, прерывистое дыхание. Я расстегнул ремень и выскочил на дорогу, оглядываясь.
Но улица позади была пуста. Черный фургон не остановился. Он даже не притормозил. Он просто промчался дальше, скрывшись за поворотом, словно его и не было. Водители других автомобилей сигналили ему вслед, явно желая самой, мать его, счастливой дороги.
Я стоял посреди дороги, чувствуя, как адреналин гулко стучит в ушах. Кровь пульсировала в висках, а руки, которые еще мгновение назад мертвой хваткой сжимали руль, теперь мелко дрожали. Мы были в паре сантиметров от смерти.
Дверцы «Имперора» открылись, и на дорогу, пошатываясь, вышли девушки.
— Что это было? — голос Алисы был сиплым от испуга.
— Нас хотели убить? — спросила Лидия. Она была бледна, в ее взгляде читался пережитый шок.
— Вряд ли, — сказал я, заставляя себя говорить спокойно, чтобы не сеять панику. — Скорее всего водитель просто отвлекся и не успевал нажать на тормоз. Наше счастье, что у нас мощный двигатель и хорошая машина. Однако ничего бы нас не спасло, врежься он.
Я постоял еще с полминуты, смотря на движущийся транспорт по перекрестку. В груди отчаянно заскребло, и захотелось закурить после пережитого. Я мысленно ударил себя по рукам. Никакого курева.
Сев обратно, я выдохнул и пристегнул ремень. Дальше обошлось без происшествий, хотя руки продолжали мелко подрагивать.
Навигатор вел нас уверенно. Мы покинули шумный центр и въехали в тихий, респектабельный квартал. Здесь, в отличие от портового района, улицы были широкими и чистыми, вдоль тротуаров тянулись ухоженные газоны, а за оградами виднелись солидные фасады домов довоенных времен, отреставрированных до идеального состояния.
Женский голос из смартфона скомандовал: «Вы прибыли в пункт назначения». Мы остановились у массивного подъезда с колоннами и консьержем в строгой униформе. Я заглушил двигатель.
Мы вышли из машины. Лидия, не говоря ни слова, направилась к подъезду. Мы с Алисой последовали за ней. Бесшумный лифт, отделанный зеркалами, доставил нас на седьмой этаж. В холле было всего две квартиры. Лидия остановилась у своей двери — массивной, металлической, отделанной панелью из темного мореного дуба, которая выглядела абсолютно монолитной.
Вместо замочной скважины лишь небольшая сенсорная панель. Она достала из сумочки тонкую пластиковую ключ-карту и приложила к ней. Раздался тихий электронный сигнал, после которого сработали замки. Щелк. Лидия потянула за ручку, открыв створку, и пропустила нас внутрь.
Я ожидал увидеть что угодно — тяжелую антикварную мебель, бархат, позолоту. Но все оказалось иначе.
Это была просторная, залитая светом квартира-студия с высокими потолками и огромным панорамным окном во всю стену, за которым открывался вид на город. Воздух был пропитан тонким ароматом каких-то цветов и дорогого парфюма. Никакой застарелой лаванды и пыли, как у меня дома.
Под ногами лежал паркет из светлого дуба. В центре зоны гостиной стоял низкий диван глубокого синего цвета и пара кресел, обитых серой тканью, вокруг стеклянного журнального столика. На стене висела большая абстрактная картина — черный квадрат, обрамленный белой рамкой.
— Это что? — уточнил я, кивнул головой в сторону картины. — Какой-то артхаус?
— Это Малявич. Известный художник.
Я хмыкнул. Удивительно, конечно. Наши миры были похожи не только историческими событиями, но даже такими личностями. Только фамилия немного отличается.
Кухонная зона была отделена барной стойкой со столешницей из серого мрамора и оснащена встроенной техникой с матовыми панелями.
Все было на своем месте. Почти стерильный порядок. Ни одной лишней вещи. Единственными личными штрихами, которые я заметил, была одинокая белая орхидея на подоконнике и аккуратная стопка книг на английском языке на прикроватной тумбочке, которую было видно из проема в спальню.
Это был не столько дом, сколько безупречная витрина, отражающая свою хозяйку: элегантную, утонченную и аристократичную.
— Помощь нужна? — решил уточнить я у Лидии. Она лишь закатила глаза.
— Не хватало, чтобы ты еще своими руками трогал мои вещи. Сама справлюсь.
Я пожал плечами.
— Как скажешь.
Лидия пошла в спальню. Алиса села в одно из кресел, а я остался стоять, осматривая квартиру. Из спальни периодически доносились тихие, деловые звуки: щелчки замков чемодана, шелест одежды.
Через некоторое время звуки стихли. Я бросил взгляд в сторону спальни и увидел, что Лидия стоит у прикроватной тумбочки. Она не двигалась, просто смотрела на что-то перед собой. Я прищурился и разглядел в ее руках небольшую фотографию в серебряной рамке.
Даже отсюда было видно, что на ней двое. Она и Артур. Ее плечи едва заметно дрогнули. Она дала себе волю ровно на одно мгновение.
Алиса, заметив это, тут же вскочила с кресла и сделала шаг в сторону спальни, ее лицо выражало искреннее сочувствие.
— Лидия…
Я положил руку ей на плечо, останавливая. Она удивленно обернулась. Я лишь отрицательно качнул головой и, мягко развернув ее, повел к выходу.
— Почему? — прошептала она, когда мы оказались на лестничной площадке. — Ей же плохо! Ее надо утешить!
— Нет, — сказал я спокойно. — Ей надо дать побыть одной.
— Но ведь… мы в семье всегда обнимали, если кому-то было плохо, — аргументировала Алиса.
Эх, простота ты инженерная. Если у тебя делали так, не значит, что надо всех обнимать и пытаться успокоить.
— Она тебя об этом просила? — спросил я спокойно. — Нет. Не лезь в чужой монастырь со своим уставом. К тому же, — я глянул на часы, — не думаю, что это продлится долго.
И я оказался прав. Не прошло и пяти минут, как дверь открылась, и на пороге появилась Лидия. Она катила й два чемодана на колесиках, а сама переоделась в строгие черные брюки и кашемировый свитер. Волосы были собраны в тугой пучок.
— Мы здесь закончили, — сказала она. На лице не было и намека на то, что мгновение
