Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8 - Сергей Алексеевич Евтушенко
Один за другим, они скользнули по отполированной поверхности Вирмборда, бессильно уходя в пол. Я не ощутил ничего, даже легчайшего покалывания слабого тока. Ещё секунда, ещё один разряд — для верности. А теперь — прибавить ходу!
Расхожий миф о средневековье гласит, что рыцари едва могли передвигаться в полных латах. Мол, перед боем их облачали пять оруженосцев, затем ещё десять усаживали на верного коня, и только верхом бронированному воину удавалось кое-как орудовать копьём или мечом. Скинут его на землю — станет беспомощней черепахи, даже встать сам не сможет.
Разумеется, это была полнейшая туфта — кроме части, где рыцарю помогали надевать броню. Любые латы, даже самые тяжёлые и закрытые, позволяли тренированному человеку вставать, ходить и даже бегать, пусть и с ограниченной скоростью. Рыцарь был столь же смертоносен на своих двоих, как и верхом, особенно если его противники не могли позволить себе дорогих и прочных лат.
У меня имелось сразу несколько преимуществ перед воителями прошлого. Во-первых, Вирмборд за счёт своей магической природы весил заметно меньше классического готического доспеха, надевался сам, за считанные секунды, и почти не стеснял движений. Во-вторых, он подстраивался под мою смену формы, и обеспечивал надёжную защиту даже для «Зверя в лунном свете». В-третьих, моя физическая сила значительно превышала таковую даже у самого тренированного атлета. Изначальная сила хозяина вечного замка, плюс мощь «Зверя», плюс умножение этого в два-три раза за счёт могущества Авалона. Итог — я спокойно бежал в драгестольных латах словно в плотной рубашке, не напрягаясь ни в малейшей степени.
А вот кто напрягался — так это все, кто попадался мне на пути.
Молнии и потоки пламени стекали по броне, не причиняя ни малейшего вреда. Ледяные ловушки ощущались как прохладное осеннее утро. Копья, колья, стрелы, шипы, качающиеся маятники-топоры, давящие плиты — я проходил их насквозь невредимым, даже не запыхавшись. То же относилось и к враждебным теням, к огромному для них удивлению. Разбирать их всех на запчасти было слишком муторно, так что я пробегал там, где мог пробежать и сражался только когда проход перегораживали окончательно.
Пустые стражи пытались навалиться числом — я расшвыривал их, едва отряхнувшись, обгонял и оставлял далеко позади. Самые упорные преследователи рано или поздно попадали под активировавшиеся ловушки. С конструктами возни было куда больше, но я обнаружил, что глаза у них на голове были не просто для красоты. Так что пришлось взять за правило — сперва отбивать им умиротворённые бошки, а затем проскакивать мимо, пока они слепо тычутся по сторонам.
Трижды на пути возникали препятствия, против которых не спасала ни моя сила, ни защита Вирбморда. Лита честно предупреждала о ловушках, что перегораживали дорогу завалами снега, глыбами льда толщиной в несколько метров, либо просто смыкающимися стенами. Но иногда их не удавалось обойти — и я выпускал Адель, сам разворачиваясь к преследующим теням. С последним залом, в котором потолок падал на пол, а пол попросту проваливался на пять этажей вниз, моя механическая помощница возилась минут пятнадцать. Но она и в самом деле не совершила ни одной ошибки — и на исходе четвёртого часа изумительной прогулки по интерьерам Полудня, я вырвался на свежий воздух.
За спиной раздался затухающий грохот — часть пустых стражей дорвалась до зала и активировала те участки, которые Адель не тронула. Я аккуратно закрыл за собой дверь, водрузив на место солидный засов.
Внутренний двор. По размеру — примерно, как такой же в Полуночи, из которого можно было попасть в лазарет и сад. Только этот по ощущению находился не на уровне основного пространства замка, а на пару этажей выше — если отталкиваться от высоты внешних стен.
Милое место. Эдакий заброшенный сквер, густо поросший давно не ухоженной растительностью, от розовых кустов до полноценных деревьев. Даже уцелевшие скамейки имеются, что скорее всего значило, что это место очищали не позднее пары сотен лет назад, но с тех пор не трогали. В центре сквера на небольшом постаменте сидел однорукий человек с усталым лицом, обращённым вверх, к солнцу. Мне понадобилось не меньше секунды, чтобы понять, что человек был статуей.
— Никакой магии! — бордо отрапортовала Лита. — И, если я ничего не путаю, отсюда должен быть выход в основную часть замка.
— Лову-шек нет, — поддержала её Адель. — Я мо-гу поискать потайные. Ниши.
— Не стоит. Если из них кто-то вылезет, это будут его проблемы.
С некоторой осторожностью я приблизился к статуе, но изваяние ни разу не напоминало гаргулью или конструкта. Искусная работа из мрамора или похожего камня, слегка выщербленная временем. Выбитая надпись на постаменте гласила «Лорд Айстульф», и больше ничего. Любопытно, что руки у мужика не было по задумке скульптора. Один из хозяев Полудня? Достаточно знаменитый, чтобы ему возвели памятник на территории замка, но, видимо, не легендарный — иначе бы он не стоял на загрязнённой территории.
Проскользнувший сквозь сквер ветерок принёс запах цветущего шиповника. Вернусь в Полночь — попрошу Хвою устроить похожее место, да хотя бы и в «переходном» дворе. Даже статую можно соорудить, тому же лорду Роланду. Заслужил предок, и ему самому в облике Жнеца будет приятно…
— Как думаете, кем он был? — спросил я скорее в воздух, неспешно обходя сквер по периметру. Можно было воспользоваться одной из двух новых дверей, а можно попытаться вскарабкаться на внутреннюю стену и спланировать в основное пространство Полудня.
— Кто? — рассеянно переспросила Лита — по всей видимости, обдумывающая что-то своё.
— Однорукий мужик. Как его… Айстульф. Статуя.
— Кто⁈ — переспросила Лита, на этот раз нервно. — Какой ещё Айстульф⁈
— Вик, — сказала Адель, быстро подходя ко мне с другой стороны. — Здесь нет ника-ких. Статуй.
У Вирмборда, моих великолепных доспехов, существовал лишь один крупный недостаток. Временная неуязвимость понижала паранойю, жизненно необходимую в незнакомых местах.
В следующий миг слепящая вспышка разорвала пространство между мной и Адель, разбрасывая нас в разные стороны. Если бы я не знал контекста, то без промедления бы сказал, что это работа леди Мелинды, вернувшейся в Полдень исключительно, чтобы попортить мне кровь. Но нет, передо мной стоял «несуществующий» лорд Айстульф, с тем же застывшим усталым лицом, только теперь обращённым на меня. В единственной руке — короткий меч романского типа. Мраморные черты не проявляли иных эмоций, но в глубине зрачков нарастало неземное сияние, направленное на уничтожение всего нечистого, осквернённого, еретического.
И я, судя по
