Деревенщина в Пекине 4 - Крис Форд
Хоу Ган не считает себя выдающимся экономистом, но в университете он изучал международное разделение труда и специализацию различных регионов в технологических отраслях. Он интуитивно понимает важные закономерности, хотя не владеет профессиональной терминологией для их описания. Ему не хватает знаний в области этнопсихологии, но как умный молодой китаец он ясно видит суть проблемы.
По его мнению, будущее лежит в объединении сильных сторон разных народов. У китайцев прекрасные практические навыки, железная дисциплина и доступ к финансовым ресурсам. Однако есть одна серьёзная проблема — тому, кто отлично работает в потоке, часто не хватает эвристического мышления.
Хоу Ган помнит материалы о военном сотрудничестве между Китаем и Россией, которые ему довелось видеть через семейные связи. Там прямо говорилось: если во время учений вывести из строя китайских командиров среднего звена, подразделения моментально теряют боеспособность.
Эту особенность замечали все. Сначала думали, проблема в недостаточной подготовке, в пробелах военного образования личного состава. Но когда провели глубокий анализ, выяснилось, что всё чуть глубже…
Зато китайцы превосходят всех в усидчивости, трудолюбии и исполнительности. И наоборот, существуют места на планете, где восемьдесят процентов населения — потенциальные гении. Однако эти гении, подобно средневековым суфиям, могут сидеть на берегу канала в лохмотьях и ничего не делать, оставаясь при этом совершенно довольными жизнью.
Следующий этап развития цивилизации, убеждён Хоу, принадлежит сотрудничеству разных культур. Гениальный разработчик с мощным творческим потенциалом определяет правильную концепцию, задаёт направление исследований. А трудолюбивый и способный исполнитель из Поднебесной, имеющий доступ к неограниченным ресурсам, экономит годы лабораторных экспериментов.
Вместо того чтобы перебирать тысячи вариантов наугад, он сразу начинает с правильного решения.
Возможно, это звучит слишком амбициозно, но Хоу искренне верит, что именно в этом направлении лежит будущее. Он никогда не делился этими мыслями ни с кем — подобная точка зрения крайне непопулярна в современном китайском обществе. Однако про себя он твёрдо убеждён в правильности своих выводов и планирует строить жизнь, исходя из этого понимания.
Его стратегия рассчитана на ближайшие двадцать-тридцать лет. К тому времени он намеревается оказаться на вершине того направления, которое станет доминирующим в общественной жизни.
В Китаеи между этим идёт конкуренция.
Примером успеха может служить Джек Ма, который сумел создать империю Alibaba и долгое время оставался одним из самых влиятельных людей страны. Но тот же Джек Ма демонстрирует и пример проигранной конкуренции в общественно-политической сфере — его конфликт с властями показал, что даже самые успешные предприниматели не застрахованы от падения.
А ведь Хоу Ган искренне считает, что ему ещё предстоит вывести из-под удара отца своей невесты.
Внезапно за его спиной раздаётся звон разбивающегося стекла и пронзительные женские крики, которые мгновенно вытаскивают парня из мыслей. Резкие звуки разлетаются по залу, заставляя гостей замирать с бокалами в руках и оборачиваться в поисках источника шума.
Хоу Ган молниеносно поворачивается и видит картину, которая повергает его в состояние шока.
Ван Япин повалила на пол какую-то незнакомую девушку и, сидя верхом на поверженной сопернице, яростно вцепилась в её волосы, испортив причёску. Её маникюр превратился в оружие — длинные накрашенные ногти угрожающе тянутся к лицу жертвы.
Ошеломлённые гости, среди которых он узнаёт влиятельных чиновников и бизнесменов, наблюдают за сценой. Их лица выражают смесь недоумения, возмущения и плохо скрываемого любопытства.
Официанты в белых перчатках стоят в растерянности, не зная, как реагировать на подобную ситуацию в столь респектабельном месте.
* * *
За несколько минут до этого…
Ван Япин остаётся сидеть за столом, потягивая белое вино и не спуская внимательного взгляда с жениха. Наконец его продолжительная беседа с профессором Го Жуйсин подходит к завершению — влиятельная чиновница возвращается на своё место за столом президиума, а Хоу Ган застывает у панорамного окна.
Он явно не торопится возвращаться к невесте, задумчиво вглядываясь в мерцающие огни ночной столицы.
Япин принимает решение самостоятельно подойти к нему и выяснить детали разговора. Когда она поднимается из-за стола с бокалом в руках, до неё доносятся отголоски оживлённой беседы двух девушек её возраста с соседнего столика. Их голоса звучат достаточно громко, чтобы случайно подслушать разговор.
— … ой, скоро прижмём к ногтю всех этих толстопузиков, — торжествующе говорит одна из собеседниц. — В Пекине уже четырнадцать крупных компаний переведены в категорию неблагонадёжных, у них заблокированы все банковские счета. Рано или поздно владельцы отдадут всё — их частные предприятия перейдут под государственное управление. А для управления государственным бизнесом потребуются новые руководящие кадры — целые структуры с расширенным штатом.
— Подожди, уже четырнадцать компаний? — с удивлением переспрашивает собеседница. — Три недели назад было девять. Вот это скорость!
— Разумеется, мы не стоим на месте, — с гордостью отвечает первая. — В ближайших планах — захват двух популярных видеохостингов, одной из ведущих сетей супермаркетов и строительной компании с безупречной репутацией.
Ван Япин замирает как вкопанная. Отец неоднократно с гордостью рассказывал ей, что его строительная компания имеет одну из лучших репутаций в своей сфере деятельности. Тревожная мысль закрадывается в её сознание — не об их ли семейном бизнесе идёт речь?
Отец когда-то детально объяснял ей механизм государственного поглощения частных компаний. Когда государство берёт под контроль успешное частное предприятие, туда назначают не самых квалифицированных управленцев, а «нужных людей» — родственников влиятельных чиновников, друзей семьи, тех, кто гарантирует политическую лояльность системе.
Существует простое и мудрое правило ведения бизнеса: «Если система эффективно функционирует — не вмешивайся в её работу». Однако этим принципом систематически пренебрегают в угоду политическим соображениям. Результат всегда предсказуем: компания, которая стоила миллиард долларов и приносила стабильную прибыль, через два года оценивается всего в двести миллионов. Падение стоимости в пять раз становится нормой, прибыли предсказуемо скатываются в отрицательные величины.
Чтобы скрыть провальные результаты управления, составляются фальсифицированные отчёты — на бумаге демонстрируется доход там, где в реальности царят убытки. Подобное происходит не с единичными предприятиями, а с десятками компаний одновременно.
На фондовой бирже отчётливо видна общая тенденция падения реальной капитализации.
Однако власти предпочитают хранить молчание. Признать собственные ошибки означало бы признать неверную политику партии. Если правда выйдет на поверхность, иностранные инвесторы немедленно выведут капиталы из страны и даже терпеливые китайские граждане могут начать задавать крайне неудобные вопросы о компетентности руководства.
Отец объяснял простую арифметику социальной стабильности: если одиннадцать миллионов человек — что составляет лишь половину населения Пекина — одновременно выразят возмущение, никакая армия физически не сможет подавить такое восстание. Просто не хватит ни боеприпасов, ни
