Барин-Шабарин 9 (СИ) - Старый Денис
— Идиоты, — прошептала «Игла».
Ее пальцы сжали миниатюрный радиотелеграфный аппарат. Пальцы быстро отстукивали код на миниатюрном аппарате. Каждый щелчок передатчика резал тишину чердака, словно зубы хищника, впивающиеся в плоть.
— Принято, — пробормотал Седов, глядя на зашифрованную ленту, выползающую из ответного аппарата.
Егор Семенов сжал кулаки:
— Значит, завтра на башне?
— Нет, — Седов разорвал ленту, бросив обрывки в печь. — Сегодня ночью. Они перенесли встречу.
В углу комнаты заскрипела старая доска. Мальчишка-разносчик — тот самый, что предупредил Ржевского — бесшумно выскользнул в темноту.
Старый арсенал теперь кишел людьми. Не теми, кого ждали заговорщики.
— Заряды установлены? — спросил Седов, осматривая ящики с надписью «Инструменты».
— Под каждую колонну, — ответил инженер в замасленном фартуке. — Достаточно, чтобы обрушить крышу, но не тронуть стены.
— А где…
— Здесь, — раздался голос из темноты.
«Иглы» вела человека в форме инженерного ведомства с кляпом во рту.
— Оказался болтливым, — она толкнула пленника вперед.
Седов приподнял бровь:
— Где нашли?
— Возле телеграфа. Передавал координаты.
Гурко вошел первым, топот его сапог гулко разносился по пустому зданию.
— Где инженер? — прошипел он.
Из темноты вышел человек в плаще:
— Здесь. Все готово.
Правда, это был не тот человек. Когда Гурко понял это, уже было поздно. Щелчок выключателя — и арсенал озарился ярким светом электрических ламп.
— Добрый вечер, господа, — раздался голос Седоаа из рупоров, скрытых в стенах. — Прошу сохранять спокойствие.
Двери захлопнулись.
— Предатель! — взревел Гурко, хватая за горло переодетого агента.
Тот не сопротивлялся, только улыбнулся — и резко дернул чеку на своем поясе. Дым заполнил помещение. Когда он рассеялся, заговорщики лежали на полу, связанные, а вокруг стояли люди «Щита» с резиновыми дубинками новейшего образца.
— В Каменный мешок, — приказал Седов, поправляя очки. — Всех.
На следующее утро в газетах написали о задержании группы воришек, пытавшихся ограбить склад. Только двое знали правду:
— Эти лишь подставные пешки, — сказала «Игла», разглядывая через окно карету Иволгина-старшего, выезжающую из города.
— Знаю, — кивнул Седов, — но теперь они у нас на крючке.
Он достал из кармана письмо, перехваченное у курьера:
«Все готово. Жду у моря. ВИЛ»
Теперь Седов уже знал все и готов был по первому приказу канцлера Российской империи, графа Алексея Петровича Шабарина обезглавить заговор, еще не зная, что ждать этого приказа придется много лет.
Глава 18
Зимой в Петербурге смеркается рано. Вытягиваются вдоль улиц и набережных золотые цепочки фонарей Яблочкова. Снежинки сверкают в их лучах и тают вблизи горячих стеклянных шаров. По сравнению с Имперской столицей, Лондон, Париж, Нью-Йорк, которые все еще освещаются газовыми фонарями, непроглядные трущобы. Да ведь и впрямь — трущобы. Заваленные конским навозом улицы, темные личности, обирающие прохожих, уличные девки, бесстыдно выставляющие свои траченные прелести напоказ. Я знаю, приходилось бывать.
Ничего общего с Санкт-Петербургом. Конные экипажи еще допускаются на его магистрали, но извозчики их обязаны убирать навоз самостоятельно, иначе владельцам экипажей придется уплатить серьезный штраф. Что касается воров и проституток, то они, разумеется, еще имеются в нашей столице, но Департамент полиции довольно эффективно их подчищает. А если учесть, что уровень жизни в государстве растет, то и желающих заниматься постыдным промыслом становится все меньше.
Пробежал по Невскому трамвай, сыпля искрами из-под токосъемников. Я машинально сделал пометку в бюваре — обратить внимание Транспортного комитета на качество проводов электрической трамвайной сети. В обе стороны проспекта тарахтели «моторы» Товарищества «Руссо-Балт». С каждым годом их становится все больше и недалеко то время, когда придется озаботиться проблемой дорожных пробок. Впрочем, они уже кое-где возникают, особенно — после того, как в Питере стали прокладывать первую очередь метрополитена.
Построим, разгрузим улицы. Петербуржцы и гости столицы смогут беспрепятственно проезжать от Николаевского до Царскосельского вокзала, выходя на поверхность лишь на нескольких промежуточных станциях. И будут в нашем питерском метро вагоны тягать не паровозы, как в Лондоне, а электрические локомотивы. Правда, для этого придется построить электростанцию более мощную, нежели воздвигнутые «Обществом электрического освещения» ЦЭС-1 и ЦЭС-2.
Навести Дмитрия Ивановича на мысль на проведение изысканий в области использования в практическом плане радиоактивных элементов? Он же сам утверждает, что топить печи углем и нефтью все равно, что — ассигнациями. И пусть возьмет в свой Химический институт студента по фамилии Вернадский, ибо почвоведение, которым тот увлекся под влиянием Докучаева, конечно, наука важная, но энергетика будущего важнее. Хотя я не прав — все важно.
Мысли мои привычно, я бы даже сказал — с удовольствием сползли с иных государственных забот на научно-технические проблемы. На сегодня у меня намечена встреча с Циолковским. Я вызвал этого молодого учителя из Боровска не любопытства ради. Империи весьма пригодятся цельнометаллические дирижабли. Я уже договорился с Воздухоплавательным комитетом о предоставлении ему квартиры в столице. Пока будет работать в их мастерских. А там создадим отдельное конструкторское бюро.
Посмотрел на часы. Через тридцать минут, Константин Эдуардович должен войти в мой кабинет. Вот так запросто — лакей бесшумно отворит двери и войдет будущее. Причем — весьма отдаленное. И не просто — будущее. Грядущая военная мощь Империи. Дирижабли — это только начало. У Менделеева уже работают над опытными образцами топливных смесей. Генерал Константинов дорабатывает конструкцию своих боевых ракет, но мне стоило труда убедить его, что они могут быть гораздо более крупными, летать намного дальше и нести заряд, куда мощнее нынешнего.
Странно, вот уже почти тридцать лет я у власти, а люди — чиновники, предприниматели, ученые, инженеры — все никак не могут перестать удивляться «внезапности» возникновения моих новаций. Разумеется, им невдомек, что я черпаю свои идеи уже даже не из будущего, а из параллельного исторического процесса. Заимствуя их, как и песни, я никому не причиняю вреда, ибо этот мир уже пошел по иному пути. Увы, далеко не все рады переменам в России и в мире.
Западная пресса, в присущей ей беспардонной манере, именует меня Диктатором или даже — Тираном. Я не возражаю, хотя официально именуюсь Канцлером Российской Империи. Правит по-прежнему император Александр II, которого, созданная мною Тайная служба, уже уберегла от нескольких покушений. И нити всех из них ведут в Лондон. Это установлено точно. Случается, что покушаются и на меня. Поэтому я полагаюсь не только на свою охрану, но и на собственную физическую подготовку. Так что — пусть клевещут.
Раздался телефонный звонок. Я взял трубку.
— Ваше высокопревосходительство, — пролепетал секретарь, — звонок от Елизаветы Дмитриевны.
— Соединяй!
— Добрый вечер, милый! — послышался в трубке голос супруги. — Работаешь?
— Здравствуй, милая. Как всегда.
— К ужину тебя ждать?
— Нет. Увы. Пообедаю в ресторации Шустова.
— Надеюсь, не в обществе очаровательной блондинки?
Вопрос был задан в шутливом тоне, но я-то знал как болезненно реагирует Лиза на разные, распускаемые клеветниками грязные слухи. Не то что бы они были совершенно беспочвенны, но это не их, болтунов, собачье дело.
— Даже — в обществе двух, — в том же тоне отозвался я. — Одну зовут Дмитрий Иванович, а другого — Константин Эдуардович, если он, конечно, соизволит принять мое приглашение.
— Господина Менделеева знаю, — сказала жена. — А вторая «блондинка» кто?
— Учитель из Боровского городского училища.
