Деревенщина в Пекине 4 - Крис Форд
— К тому же, всё больше людей добровольно пересаживаются на экологически чистые электрокары, потому что государство активно поддерживает эту инициативу, — дополняет общую картину Ли Миньюэ… — Щедрые субсидии на покупку, существенное снижение или полная отмена транспортных налогов, бесплатные парковочные места в центрах городов. В ближайшем будущем власти даже могут официально разрешить владельцам электромобилей ездить по выделенным полосам общественного транспорта, как это уже успешно практикуется в Калифорнии и некоторых прогрессивных странах Европейского Союза.
— Хорошо, я вас услышал. А в чём конкретно заключается проблема?
— Проблема кроется в поведении нашего центральноазиатского дилера, — мрачно хмурится Ван Сяомин, его лицо выражает растущую обеспокоенность. — Раньше за этими людьми подобных неприятностей не наблюдалось. Мало того, что они грубо нарушили все оговорённые в контракте сроки поставки и оплаты, но теперь даже на связь не выходят, игнорируют все наши попытки установить контакт.
— Лян Вэй, ты же неплохо говоришь по-русски и должен хотя бы приблизительно ориентироваться в особенностях тех краёв, — с надеждой обращается ко мне Ли Миньюэ. — Нам нужно любыми способами достучаться до этих дилеров и выяснить, что происходит. Возможно, у тебя есть идеи, как это сделать?
— В государствах Центральной Азии далеко не все являются этническими русскими, хотя русский язык там действительно понимают, — размышляю вслух. — В подобных случаях вам нужно обращаться к тем официальным структурам, которые специализируются на защите законных прав и интересов иностранных инвесторов. У них есть соответствующие полномочия и механизмы воздействия.
— Но куда именно? Есть идеи? — с тревогой уточняет она, нервно сложив брови домиком. — Сумма сделки составляет семьдесят миллионов долларов.
Я погружаюсь в размышления, мысленно перебирая возможные варианты решения. Такая сумма открывает более серьёзные рычаги давления на дилера. Мой взгляд медленно перемещается с лица Ли Миньюэ на её дядю.
Сейчас Ван Сяомин выглядит здоровее, чем когда мы вытащили его из клиники. К нему полностью вернулась связная, логичная речь, восстановилась прежняя уверенность в себе, исчезла болезненная тревожность, и даже цвет лица стал значительно здоровее и естественнее.
— Мне, конечно, очень льстит твоя высокая оценка моих способностей, — начинаю с лёгкой самоиронией, — но давайте будем объективными: всего четыре месяца назад я был самым обычным китайским школьником из провинциального городка. Таких, как я, в нашей огромной стране живёт двести миллионов человек. Если бы каждый из моих ровесников мог по щелчку пальцев разводить политические тучи руками и проводить международные сделки стратегического уровня для целых государств, то зачем тогда нужна Народно-освободительная армия Китая? Для чего существует Министерство иностранных дел с его опытными дипломатами? Твоя непоколебимая вера в возможности простого китайского школьника меня одновременно и умиляет, и искренне восхищает.
— Не прибедняйся, — настойчиво возражает Ли Миньюэ. — У тебя действительно нестандартное мышление, которое позволяет видеть скрытые связи. И потом, ты ведь изучаешь политологию в одном из первых университетов Пекина, ты сразу правильно заметил, что у тех стран должна существовать развитая система защиты иностранных инвестиций. Я самостоятельно пыталась найти некоторую информацию об этом через онлайн-переводчик, но результаты оказались так себе.
— Совместное предприятие было официально зарегистрировано в соответствии с местным законодательством? — задаю принципиально важный уточняющий вопрос, от ответа на который многое зависит.
— В уставном капитале торговой фирмы прописан номинальный процент наших акций, — подтверждает бизнесмен.
— Интересная ситуация…
Дядя Ли Миньюэ внезапно виновато отводит напряжённый взгляд в сторону и, немного помявшись в нерешительности, с явной неохотой признаётся:
— Если говорить полностью откровенно, то всё дело оказалось в моей жене — она самовольно влезла в нашу сделку, внесла свои коррективы. Это достоверно подтвердили наши корейские бизнес-партнёры, которые проводили собственное расследование, выясняя все детали у своих коллег по горизонтали. Естественно, они также связались с официальными представителями автомобильных заводов в двух крупнейших республиках Центральной Азии для получения объективной информации.
— И что конкретно удалось узнать?
— Хотя корейцы и не давали под собственную репутацию никаких официальных гарантий, они всё же сказали, что лично знают этих центральноазиатских дилеров уже много лет, и те пользуются хорошей репутацией в деловых кругах, — объясняет Ван Сяомин. — По их мнению, намеренно кидать партнёров на деньги эти люди точно не стали бы, тем более на такую относительно небольшую для их оборотов сумму, как семьдесят миллионов долларов. Их многолетняя репутация и устоявшиеся связи стоят значительно дороже. На самых верхах такое поведение категорически не поймут и не простят.
— Конечно же не поймут, — с понимающей усмешкой киваю. — Президент с труднопроизносимым именем поддерживает дружественные отношения с нашим товарищем Си, они регулярно встречаются на высшем уровне. Если любой китайский бизнесмен официально обратится в президентскую администрацию — можно даже в электронном формате через официальный сайт — и заявит, что его обманули на семьдесят миллионов долларов в их стране, то местные правоохранительные органы очень быстро и пристально заинтересуются всеми деталями этой сделки. А каждая международная сделка подобного масштаба обязательно имеет свой уникальный регистрационный номер в государственных реестрах.
— Ты уверен в этом? — с сомнением щурится Ли Миньюэ.
— Уверен более чем на сто процентов, — категорично заявляю. — Это базовые знания для всех, кто хотя бы поверхностно знаком с экономическими реалиями того региона. В этом вопросе центральноазиатские республики недалеко ушли от нашей китайской модели государственного контроля. Каждой крупной международной сделке в обязательном порядке присваивается уникальный идентификационный номер, и специальный комитет государственных доходов следит за их исполнением и прохождением всех этапов.
На самом деле — сперва Нацбанк, но это уже детали.
— Хм.
— Это раньше можно было продать нефть или стратегические металлы на три миллиарда долларов, а по документам получить только полтора миллиарда. На оставшиеся полтора спокойно купить себе, скажем, виллу в Швейцарии. Но сейчас у их нового президента принципиально иная, более жёсткая позиция на этот счёт — они сразу требуют полного возврата всех средств от сделки, и если что-то не вернуть в оговоренные сроки, то начисляют огромные штрафы и пени. ДЛЯ НАЧАЛА.
— В таком случае логично предположить, что нечестным дилерам проще было бы сбежать из страны с деньгами, — рассуждает Ли Миньюэ, пытаясь найти логику в действиях пропавших партнёров.
— Не думаю, что у них есть такая возможность, — решительно качаю головой в знак несогласия. — Конкретно эти люди не могут сбежать в Европу, США или любую другую страну, которая по политическим или юридическим причинам не выдаст их обратно.
— Почему?
— Им просто
