Тактик.5 - Тимофей Кулабухов
— Ну да, простой и действенный план, уехал в столицу, якобы решать политические и административные вопросы, а на самом деле будет отсиживаться, пока я сам решу проблемы по армии. И если ему что-то кто-то потом скажет, в том числе и я, то нельзя будет его наказать за то, что не помог, ничего не дал. Скажет, что был не осведомлён, ведать не ведал и так далее. Не виноват.
— А заместитель? — спросил эльф Фаэн.
— Специально оставил кого-то дремучего и старого, кто ничего не решает и который будет кормить меня обещаниями и рассуждениями о том, что губернатор вернётся и всё решит. Чиновники! Ладно, обойдёмся без сопливых. Для начала надо собрать какое-то количество новобранцев. Очевидно, что мы не сможет обучить сразу несколько тысяч, нужна стартовая группа, будущее ядро армии.
Я стал писать списки тюрем, про которые знал и которые были в географической доступности. «Тюрьма Чёрного Камня», «Ямы Гол-Дуура», «Принстаунская каторжная королевская тюрьма», «Крепость Радости». Охрененные названия, чего уж там.
Тут бы здорово помог интернет и яндекс-карта, но приходилось собирать по крохам сведения, полученные, в первую очередь, от гоблинов-гопников, те питали нездоровый интерес к лагерной тематике.
— Надо привести в порядок территорию будущего лагеря армии, прежде чем по тюрьмам ошиваться, — высказался Мурранг.
— Согласен, но мы пока что просто выстраиваем планы.
— Тогда напиши в планы, что мы с братом починим сарай, — ответил Мурранг. — Ну, как починим… Соберём по окрестностям разбросанные взрывом доски и приладим их обратно. С крышей так не получится, мы просто переместим оружие в другой угол. Но это временное решение, нужен толковый склад. Я надеюсь, наши эльфийские и магические друзья нам помогут?
— О нет! — воскликнул Фомир, — колдуя, причём не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова, над кофе.
Кстати, я приучал их называть кофе именно этим словом. Если бы я курил, то и слову табак бы обучил. Есть у меня такое вредное свойство, обучать понятным мне словам окружающих и это, кстати успешно получалось.
— Мы с Фаэном, — продолжил маг, — поедем на телеге в город и закупим одежды и исподнего для наших будущих подопечных.
— Ах вы, заботушки, — пророкотал Хрегонн. — А не потому ли вы берётесь за эту задачу, что это легче?
— Нет, как маг иллюзии я неплохо торгуюсь. Тебе чего-то купить, Мурранг?
— Я Хрегонн! Научись нас отличать. Мы же вообще почти не похожи.
— Как скажешь. И всё же?
— Да, конечно купи, я напишу тебе список.
— А я всем выдам денег, но финансы подотчётные, — вклинился в разговор я. — Однако, прежде чем заняться текущими делами, попьём кофе и сходим на прогулку.
— Разведка? — догадался Мурранг.
— Да, надо посмотреть дорогу до Штатгаля. Вообще-то, это мои ленные владения как герцога, а та дорога заявлена как «вроде бы» безопасная и что по ней можно спокойно ездить на остров и обратно. Теоретически, вроде бы, наверное. Меня эта поправочка не радует.
Испив кофе, мы для начала отправились в город, где я поблагодарил брата войта, но забрал у него королевских лошадей.
Хитрый советник Кориан не просто так придал их мне вместе с убогой прислугой.
К гадалке не ходи, он провёл это как финансирование Первой Добровольческой армии Маэна и списал под это дело кучу денег, потому что выписаны они были как «королевские скакуны» из королевский же конюшни. Скорее всего они и были таковыми, только на условиях, как пела Тортилла: «Ах, была как Буратино, я когда-то молода — триста лет тому назад». Лошади были безбожно старые, но хотя бы смирные и даже крупных квизов покорно повезли.
Мы двинулись в путь. Древний и в плохом состоянии тракт, который не использовался очень давно, когда-то, видимо, бывший оживлённой дорогой, но теперь едва угадывался под слоем мха и грязи.
Участок дороги от города Бинндаль пользовался фермерами и пастухами, и, хотя те разбили её копытами животных, был прохожим и расчищенным.
Однако через полчаса мы уже покидали обжитые места пригорода Бинндаля. И чем глубже мы погружались в болота, тем сильнее менялась природа вокруг нас.
Здоровые, крепкие деревья уступили место скрюченным, уродливым карликам, чьи ветви, похожие на костлявые руки, тянулись к вечно серому небу. Воздух стал густым, тяжёлым, и к запаху гнили примешался едва уловимый, тошнотворно-сладкий аромат цветения местных болотных растений, чей запах был неприятен.
В этом месте тракт местами порос кустами и хилыми деревцами, так что телега бы не прошла. Но простая работа топором и пилой исправит ситуацию.
Через какое-то время прекратилось пение птиц и кваканье лягушек.
Тракт стал чище, хотя камни тракта от времени вывернуло в стороны, и они требовали ремонта.
Я делал пометки в блокноте. Пару раз на тракте попадались брошенные и пугающего вида строения, вероятно, старинные фермы, от которых уже ничего не осталось, кроме потемневших до черноты каменных или кирпичных стен.
Тишина давила на уши. Теперь не пели птицы, не стрекотали насекомые. Единственными звуками были наше сопение, глухое цоканье копыт, а также непрекращающееся бормотание Фомира.
— Фон… фон меняется, — шептал он, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к чему-то, что слышал только он. — Он становится плотнее. Тут мы находимся в месте, где кто-то долго и мучительно умирал, причем это не древние сражения, а что-то сравнительно свежее.
— Может — жертвоприношение? Можно сделать такой жуткий ритуал, чтобы отогнать скелетов?
— Ну, разово… Ведьмы и жрецы практикуют, при жертвоприношениях можно добиться разового эффекта, — неохотно согласился он. — Но мы же знаем, это временное, а большая часть экспедиций бывала неудачными. Земля тут не очистилась, она всё помнит, герцог. Каждую каплю крови, каждый крик…
— Сосредоточься на том, что под ногами, а не на призраках прошлого, — бросил я, указывая на подозрительно выглядящую лужу, на тракте, подёрнутую радужной плёнкой.
Фаэн даже верхом двигался с лёгкостью и грацией, а старый конь под ним словно танцевал. Он, казалось, не замечал ни грязи, ни вони.
— Любопытная экосистема, — произнёс он, показав на багровый, мясистый цветок, росший прямо из гнилого пня. — Жизнь, приспособившаяся к смерти. Она впитывает её, питается ею. В этом есть своя извращённая гармония.
— Потрогай его и твоя рука станет частью этой гармонии, — проворчал Фомир. — Это трупоцвет. Он парализует жертву, оплетает и медленно
