Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
Ростислав, всё ещё паривший над крышей, начал напевать какой-то гвардейский марш. Фальшиво. Очень фальшиво.
— Ростислав.
— Да?
— Если ты не прекратишь, я найду способ развоплотить тебя навсегда.
Пение прекратилось.
Остаток пути прошёл в относительной тишине. Только шум мотора, редкие вздохи Кирилла и периодическое «я ем грунт» от Костомара. Обычная поездка в моей жизни.
Особняк в Барвихе встретил нас тишиной. Странной тишиной. Никого не было. Хотя доктор Мёртвый и Светлана должны быть.
— Странно, — пробормотал я.
— Что странно? — Кирилл плёлся следом, еле переставляя ноги. Магическое истощение плюс ночь без сна — убийственная комбинация.
— Не видно Светланы и доктор Мёртвого.
— Может, спят?
— Мёртвый не спит. По крайней мере, я не видел. У патологоанатома бессонница — профессиональное заболевание.
Я прошёл через гостиную, проверил кабинет. Пусто. Спустился в подвал — туда, где Мёртвый оборудовал свою лабораторию. Дверь была закрыта. Изнутри доносились голоса.
Постучал. Раз, два.
— Занято! — донёсся голос Мёртвого. Возбуждённый, почти маниакальный. — Критический момент! Не входить!
— Это я, Святослав.
Пауза. Потом звук отпираемого замка. Дверь открылась, и я увидел… интересную картину.
Лаборатория была завалена бумагами, книгами, какими-то схемами. На столах громоздились колбы, реторты, кристаллы непонятного назначения. В углу мерцал ритуальный круг — неаккуратный, явно начерченный в спешке.
Посреди всего этого хаоса стояла Светлана. С блокнотом в руках, с безумным блеском в глазах, с пятном чернил на щеке.
— Святослав Игоревич! — она бросилась ко мне. — Вы вернулись! Отлично! Вы должны это увидеть!
— Что именно? — хмыкнул я.
— Доктор Мёртвый учит меня некромантии! Это потрясающе! Я уже могу чувствовать потоки энергии! Ну, немного. Иногда. Когда очень сосредоточусь.
Я медленно повернулся к Мёртвому. Тот стоял у стола с видом гордого родителя.
— Ты учишь её некромантии.
— Да! Она способная ученица! — заявил он.
— Ты. Учишь. Её. Некромантии.
— Повторение не изменит факта, — он развёл руками. — Она сама попросила! Сказала, что хочет стать, как вы!
Я посмотрел на Светлану. Она сияла, как начищенный самовар.
— Хочу стать некроманткой! — заявила она гордо. — Как вы, Святослав Игоревич! Спасать людей, видеть болезни, управлять силами жизни и смерти!
— Во-первых, — я потёр переносицу, — я не некромантка. Я некромант. Мужского рода. Во-вторых, некромантия — это не «управление силами жизни». Это про смерть. Только про смерть. В-третьих…
Посмотрел на Мёртвого:
— Ты сам ещё не некромант. Ты… стажёр. Энтузиаст. Любитель с амбициями. Какое право ты имеешь кого-то учить?
Мёртвый надулся, как индюк.
— Я провёл тысячи вскрытий! Создал конструкта! Изучил все доступные трактаты!
— Ты создал конструкта, который чуть не развалился на глазах. Это не достижение, это катастрофа, которую я еле замял, — вздохнул я.
— Детали! Главное — принцип! И кстати, раз уж вы здесь…
Он схватил меня за рукав и потащил в угол лаборатории.
— Я нашёл способ вернуть Костомару голос!
Я остановился.
— Что?
— Голос! Речь! Коммуникацию! — Мёртвый размахивал руками, как ветряная мельница. — Он же говорит только «я ем грунт», да? Это из-за повреждённых речевых центров. Я нашёл способ их восстановить!
— Костомар — скелет. У него нет речевых центров. У него вообще нет мозга.
— Именно! Поэтому обычные методы не работают! Но я придумал кое-что новое!
Он подбежал к столу, схватил кипу бумаг.
— Смотри! Руническая матрица, интегрированная в челюстную кость! Плюс кристалл-резонатор для усиления магических вибраций! Плюс… — он понизил голос, — капля твоей крови как связующий элемент.
— Моей крови?
— Ты же его хозяин. Твоя кровь — ключ к его сознанию. Или к тому, что от него осталось.
Я посмотрел на схемы. Потом на Мёртвого. Потом снова на схемы.
Безумие. Чистое безумие. Но…
— Это может сработать, — признал я неохотно.
— Конечно может! Я же гений!
— Ты маньяк с медицинским образованием. Но иногда это одно и то же.
Мёртвый расплылся в улыбке. Редкое зрелище — обычно он выглядел как похоронный агент с несварением желудка.
— Так ты разрешаешь?
— Не сейчас. Сейчас я хочу спать. Можешь делать, но я в этом участвовать не буду. Бери Костомара, и если он согласится, то вперед.
Мертвее он его все равно не сделает. А любую его ошибку я исправлю. А так — пускай развлекаются. Уж лучше так, чем по подворотням лазить в поисках тьмы.
— Но… — попытался возразить Мёртвый.
— Потом, — я развернулся к двери. — И, Светлана?
— Да, Святослав Игоревич? — обратилась она.
— Никакой некромантии без моего присмотра. Это приказ.
Она кивнула, но в глазах мелькнуло разочарование. Как у ребёнка, которому запретили играть с опасной игрушкой.
Я поднялся наверх, дошёл до спальни, рухнул на кровать. Заснул раньше, чем голова коснулась подушки.
Проснулся от запаха гари… Не сильного — скорее, лёгкого привкуса в воздухе. Как будто кто-то неумело жарил яичницу.
Часы показывали десять вечера. Четырнадцать часов сна. Рекорд для меня.
Спустился на кухню. Кирилл стоял у плиты, помешивая что-то в сковороде. Судя по цвету и консистенции — яичницу. Судя по запаху — горелую яичницу.
— Доброе утро, — сказал я.
Он подпрыгнул, едва не уронив лопатку.
— Святослав Игоревич! Вы проснулись! Я… пытался приготовить завтрак, но Светлана куда-то пропала, и я…
— Вижу.
Яичница была чёрной по краям и сырой в центре. Кулинарный шедевр уровня «студент на сессии».
— Садись, — я отобрал у него лопатку. — Я сам.
Через пять минут на столе стояла нормальная яичница. С помидорами, зеленью и правильной степенью прожарки. Не шедевр, но съедобно.
Кирилл смотрел на меня, как на волшебника.
— Вы и готовить умеете?
— Тысячу лет жил один. Научился всему, — ответил я.
А Кирилл замялся — не понял, пошутил я или нет.
Мы ели молча. Точнее, Кирилл ел, а я пил кофе и думал.
— Где Костомар? — спросил я между глотками.
Кирилл пожал плечами:
— Не видел его со вчерашнего вечера. Кажется, он ушёл с доктором Мёртвым.
— Ростислав? — позвал я.
— Тоже не видел. Может, в саду? Он любит парить над розами и декламировать стихи, — отозвался Кирилл.
Странно. Обычно Костомар был рядом. Как тень. Как верный пёс, если бы пёс был двухметровым скелетом с речевым дефектом.
Я допил кофе. Встал.
— Пойду проверю лабораторию.
Спустился в подвал. Постучал в дверь. Никакого ответа.
Толкнул. Там было открыто. Внутри был… порядок. Странный, непривычный порядок. Книги на полках, колбы на местах, бумаги аккуратно сложены. Как будто кто-то тщательно всё прибрал.
И в центре комнаты — ритуальный стол. На столе лежал Костомар. Опутанный проводами, рунами, кристаллами. Как пациент в реанимации, только вместо медицинского оборудования — магическая аппаратура.
Рядом стоял Мёртвый. С безумной улыбкой на лице.
— О! — он обернулся на звук моих
