Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
— Закончил что?
— Процедуру! Улучшение! Он провёл на столе всю ночь, впитывая руническую матрицу. Теперь всё должно сработать! У него должен появиться голос.
Я подошёл ближе. Посмотрел на Костомара.
Череп был тем же — желтоватые кости, пустые глазницы, щербатые зубы. Но в челюсть был вплавлен кристалл — маленький, голубоватый, едва заметный. И по костям бежали тонкие линии рун.
— Ты уверен, что это безопасно? — спросил я.
— Абсолютно! Ну, относительно. Процентов на семьдесят. Может, шестьдесят, — вдруг начал сомневаться он.
— Шестьдесят⁈
— Это много! Для экспериментальной процедуры — практически гарантия успеха!
Я глубоко вздохнул. Сосчитал до десяти. Потом до двадцати.
— Ладно. Запускай. Убить мертвеца всё равно невозможно, — сказал я.
Мёртвый кивнул. Начал отключать провода, снимать руны, деактивировать кристаллы. Его движения были уверенными — что бы я ни говорил о его квалификации, руки у него были умелые.
Наконец он отступил.
— Готово. Теперь нужно подождать.
— Сколько? — уточнил я.
— Минуту. Может, две. Руническая матрица должна интегрироваться с его… сущностью.
Мы ждали.
Тридцать секунд. Ничего.
Минута. Тишина.
Полторы минуты. Я уже начал думать, что эксперимент провалился.
И тогда Костомар открыл глазницы.
Зелёный огонь его глаз вспыхнул ярче обычного. Пальцы дрогнули. Рёбра приподнялись, имитируя вдох.
Он сел на столе. Медленно, как восстающий из гроба мертвец в дешёвом фильме ужасов. Повернул голову. Посмотрел на меня. Потом на Мёртвого.
Вся комната замерла. Я затаил дыхание. Мёртвый стиснул кулаки. Даже воздух, казалось, застыл в ожидании. Костомар приоткрыл челюсть. И…
Глава 9
Костомар набрал воздух, ну или то, что заменяло ему воздух. И сказал:
— Грунт ем я!
Я и Мёртвый вытаращились на него. А он как ни в чем не бывало сидел на кушетке и мотал ногами, улыбаясь во все тридцать два. Хотя технически все его тридцать два были всегда видны.
— Ну, это уже прогресс, — с уважением протянул я, переводя взгляд на Мёртвого.
— Что-то здесь не так, — бормотал Мёртвый. — Почему… почему-то не сработало… я ведь все делал правильно…
— Теперь он будет хотя бы менять слова в этом предложении, — продолжал шутить я. — Появится масса других слова. Выучит другой язык. Научится материться…
— Материться я и так умел, — неожиданно для нас двоих ляпнул Костомар.
Повисла гробовая тишина. Мы снова уставились на Костомара.
— Не нужно на меня так смотреть, — невозмутимо произнес скелет-шутник. — Я вам не музейный экспонат.
Теперь голос был… неожиданным. Глубокий баритон, бархатистый, с лёгкой хрипотцой. Голос оперного певца или радиоведущего. Точно не голос двухметрового скелета.
Я стоял с открытым ртом. Буквально: челюсть отвисла, как у пациента под наркозом. Рядом застыл Мёртвый, и на его лице отражалась гамма эмоций: шок, неверие, восторг и что-то похожее на «я-же-говорил».
Нюхль, вылезший из кармана, издал звук, похожий на придушенный писк.
Костомар поднёс костяные пальцы к своей челюсти. Потрогал кристалл, вплавленный в кость. Потом — руны на скулах. Его движения были осторожными, почти нежными. Как у человека, который боится, что всё это сон.
— Я… говорю, — произнёс он медленно, словно пробуя слова на вкус. — Я действительно говорю. Не «я ем грунт». Настоящие слова. Предложения.
— Костомар… — начал я.
— Двести лет, — его голос дрогнул. Если бы скелет мог плакать, сейчас по его черепу текли бы слёзы. — Двести лет я был заперт в этой костяной тюрьме. Видел всё, понимал всё, но не мог сказать ни слова. Только это проклятое «я ем грунт». Знаете, каково это? Знать столько слов и не мочь сказать их?
Нюхль, сидевший на моём плече, издал радостный писк. Спрыгнул на пол, подбежал к Костомару и начал карабкаться по его рёбрам. Добрался до шеи и обвился вокруг неё, как живой шарф. Костяная ящерица и костяной воин — идеальная пара.
— Нюхль, — Костомар осторожно погладил фамильяра костяным пальцем. — Ты всегда меня понимал, да? Даже когда другие не могли.
Нюхль довольно заурчал.
Я повернулся к Мёртвому. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, с выражением ребёнка, который принёс родителям пятёрку и ждёт похвалы.
— Всеволод, — сказал я.
— Да?
— Вы гений, — похвалил я.
Его лицо расплылось в улыбке. Широкой, искренней, совершенно не вяжущейся с его обычным похоронным видом.
— Я знал! Я знал, что сработает! Руническая матрица плюс кристалл-резонатор плюс ваша кровь как связующий элемент! Классическая триада некромантического усиления!
— Классическая триада? — я поднял бровь. — Вы это только что придумали.
— Ну… да. Но теперь это классика! Я войду в историю некромантии!
— Вы войдёте в психиатрическую лечебницу, если кто-нибудь узнает о ваших экспериментах. Но да, признаю, это впечатляет.
Костомар встал со стола. Его движения были плавными, уверенными. Как у человека, который наконец обрёл контроль над своим телом.
— Святослав, — он повернулся ко мне. — Я… не знаю, как выразить благодарность. Вы вернули мне голос. Вернули меня.
— Благодари Мёртвого. Это его работа.
— Благодарю, — Костомар слегка поклонился в сторону доктора. — Но без вас, Святослав, ничего бы не было. Вы вытащили меня из небытия. Дали цель. Дали… семью.
Семья. Странное слово для описания группы из некроманта, скелета, призрака, зомби, недоучки-мага и двух энтузиастов. Но, пожалуй, точное.
— Ладно, — я хлопнул в ладоши. — Хватит сентиментальностей. У меня есть идея.
— Какая? — Костомар заинтересованно наклонил череп.
— Сюрприз. Остальные ещё не знают, что ты заговорил. Давай-ка устроим им небольшое представление.
В пустых глазницах Костомара вспыхнул огонёк веселья.
— С удовольствием.
Светлана сидела у камина с книгой — судя по обложке, что-то про основы магической теории. Кирилл нервно расхаживал по комнате. Ростислав парил у окна, глядя на сад с выражением аристократического скептицизма.
Все обернулись, когда мы вошли.
Первым шёл я. За мной — Мёртвый с самодовольной улыбкой. Костомар замыкал процессию, намеренно держась в тени дверного проёма.
— Доброй ночи, — сказал я. — У нас новости.
— Какие новости? — посмотрел на нас Ростислав. — Что-то случилось?
— Можно сказать и так.
Я отступил в сторону, давая Костомару выйти вперёд.
Он вышел. Остановился в центре комнаты. Обвёл всех взглядом пустых глазниц.
И произнёс:
— Ну что, не ждали?
Тишина.
Потом возник хаос.
— ЧТО⁈ — Светлана вскочила так резко, что уронила книгу.
— Это… это… — Кирилл побледнел. — Это невозможно!
Ростислав подлетел ближе, уставившись на Костомара с подозрением:
— Святослав! Хватит упражняться в этом низкопробном искусстве! Чревовещание — удел балаганных шутов, а не некромантов!
— Это не чревовещание, — Костомар повернулся к призраку. — Это я. Настоящий я. Впервые за двести лет.
— Докажи! — потребовал Ростислав. — Скажи что-нибудь, чего Святослав не мог бы знать!
Костомар задумался на секунду.
— Ростислав Данилович Комшуков, — начал он медленно. —
