Проклятый Лекарь. Том 3 - Виктор Молотов
— И он поверил? — в моём голосе прозвучало искреннее удивление.
— Ни единому слову, — уверенно ответил Сомов. — Морозов не дурак. Он не поверил моим объяснениям, но он поверил своим глазам и показаниям аппаратуры. Он знает, что произошло нечто выходящее за рамки. И он ушёл не потому, что я его попросил, а чтобы занять выгодную позицию. Если это прорыв, он представит его как своё достижение. Если провал, он возглавит комиссию по расследованию. В любом случае, он будет наблюдать. Издалека.
Сомов ошибался насчёт Морозова. Я это прекрасно понимал. Старый паук занял выжидательную позицию. То, что я творил в клинике, его явно не устраивало. Не зря же наблюдение было полностью убрано. Он готовил ответный удар по мне, с этим фактом спорить было невозможно.
Я займусь им после того, как улажу все дела. А пока мне нужно убить долбанного паразита.
Палату Ольги за час успели привести в идеальный порядок. Пол был вымыт, сгоревшая аппаратура заменена на новую, и даже едкий запах озона полностью выветрился. Комната снова стала стерильной операционной, готовой к следующему акту.
— Ставьте каталку здесь, рядом с кроватью Ольги, — скомандовал я санитарам. — Будем работать с обоими одновременно.
— Обоими? — удивился Сомов, когда санитары вышли. — Но в Ольге же… вы его изгнали.
— Я провёл ампутацию, а не полное истребление, — напомнил я, проверяя пульс у спящей Ольги. — Корневая система осталась. Если не выжечь её сейчас, пока основное тело в Николае ослаблено, она получит сигнал и затаится еще глубже. Потом будет в разы сложнее. Мы должны атаковать врага на двух фронтах одновременно.
Пётр топтался в дверях, его лицо было бледным, и он избегал смотреть на неподвижное тело Николая. Вина и страх смешались на его лице в одну жалкую гримасу.
— Ты идешь? — спросила Варвара, уже закатывая рукава.
— Я… я лучше снаружи постерегу, — пробормотал он, отступая в коридор. — Вдруг Морозов вернётся раньше времени.
Я не стал его осуждать или уговаривать. Страх — плохой ассистент в такой операции. Пётр сейчас бесполезен. Пусть сторожит.
Варвара бросила на него короткий, презрительный взгляд, а затем решительно кивнула мне. Она была готова.
Команда в сборе.
— Пётр Александрович, вы первый, — обратился я к нему. Мой тон был деловым, как у хирурга перед операцией. — Встаньте у изголовья Николая. Вы будете проводником, через вас пойдёт основной поток энергии.
Он кивнул и без колебаний занял указанное место, его научное любопытство явно перевешивало страх.
— Варвара — в ногах у Ольги. Ты будешь якорем. Твоя задача — удерживать барьер, не дать этой твари сбежать или рассеяться.
— Поняла, — она встала напротив Сомова, её лицо было бледным, но решительным.
Я занял позицию между двумя кроватями — в эпицентре будущего ритуала. Нюхль, до этого дремавший в кармане, неслышно материализовался у моих ног, маленький сгусток тьмы, готовый к работе.
Ритуал начался с создания барьера.
Я начал чертить в воздухе сложные символы, сплетая тончайшие нити моей оставшейся некромантской силы с чистой, медицинской Живой, которую поставлял Сомов.
Вокруг палаты начал формироваться полупрозрачный, мерцающий кокон, отрезая нас от остального мира.
Паразит в Николае почувствовал угрозу. Он забился, его щупальца судорожно дёрнулись, пытаясь зарыться глубже в ткани носителя. Но деваться ему было некуда.
— Держите поток! — крикнул я, начиная основную фазу изгнания.
Тёмная тварь взвыла — не звуком, который можно было бы услышать, но самой своей сутью, отчего воздух в палате, казалось, завибрировал. В тот же миг корневая система в теле Ольги ожила. Тёмные прожилки на её шее вспыхнули и начали расти, пытаясь восстановить разорванную связь.
— Не дам! — прорычал я, направляя всю мощь ритуала на уничтожение основного тела паразита.
Битва длилась долгие десять минут, которые растянулись в вечность.
Паразит отчаянно цеплялся за жизнь, я же методично выжигал его концентрированным некромантским огнём и лекарской целительной силой.
Сомов, стиснув зубы, превратился в живой проводник, через который в меня вливался мощный поток его Живы, поддерживая ритуал.
Варвара стояла как скала, её собственная энергия укрепляла барьер, не давая сущности ни единого шанса на побег.
Наконец, с последним, отчаянным всплеском тёмной энергии паразит сдался.
Его основное тело в Николае и остатки корневой системы в Ольге одновременно вспыхнули тусклым, фиолетовым светом, а затем рассыпались в мельчайший серый прах, который тут же развеялся в воздухе, не оставив после себя ни единого следа.
Победа. Чистая и окончательная.
Мы вышли из палаты, пошатываясь от усталости. Позади, на чистых простынях, спали два человека, вырванные из лап смерти — глубоким, исцеляющим сном без кошмаров и боли.
— Великолепно! — Сомов сиял как начищенный самовар, его обычная сдержанность испарилась без следа. — Вот это я понимаю, настоящая магическая медицина! А то всё физрастворы да инъекции. Скучища смертная!
Он по-дружески хлопнул меня по плечу, чего раньше никогда себе не позволял.
— Премию выпишу внеочередную. Всем троим. Такая работа должна поощряться! — сообщил Сомов.
Пётр, не говоря ни слова, проскользнул мимо нас в палату, чтобы сесть у кровати сестры. Его битва на сегодня была окончена. Мы с Варварой остались в опустевшем коридоре вдвоём.
— Вот и всё… закончилось, — сказала она тихо, глядя на меня с плохо скрываемой надеждой. — Кризис миновал.
Я изучал её лицо — уставшее, бледное, но светящееся каким-то внутренним огнём. Адреналин от совместной работы, от пережитой опасности и, наконец, от победы действовал как мощный афродизиак.
Она стояла чуть ближе, чем того требовали приличия, и не делала попыток увеличить дистанцию.
— Закончилось? — я позволил себе лёгкую, едва заметную улыбку. — А хочешь, я покажу тебе кое-что по-настоящему интересное?
— Что именно? — в её голосе, несмотря на усталость, появились игривые, любопытные нотки.
— Помнишь тот маленький ключ, что я тебе подарил? — спросил я тихо. — И ту особенную комнату, о которой я говорил?
Её пальцы инстинктивно коснулись тонкой цепочки на шее, где висел тот самый маленький ключ. Глаза Варвары расширились.
В них отразился идеальный коктейль — жгучее любопытство, явное возбуждение и лёгкая, щекочущая нервы тень страха. Она знала, что это игра с огнём, которую я начал много дней назад.
И была готова играть.
— Думаю, самое время её посетить, — прищурившись, сказал я.
— Веди,
