Барин-Шабарин 9 (СИ) - Старый Денис

Я положил газету и сделал паузу, давая словам осесть в их умах, как снегу за окном.

— Драка уже идет, — продолжал я. — Взрывы на улицах Петербурга — их рук дело. Финансирование террористов, этих «борцов за свободу», которые убивают наших детей — их рук дело. Пиратский пароход «Ворон», который прямо сейчас гонится за нашим кораблем «Святая Мария» в арктических льдах, чтобы проследить путь к нашему золоту — их рук дело! — Я ударил кулаком по столу. Стаканы звякнули. — Дипломатическое давление, шпионаж, саботаж наших заводов, поддержка мятежников на окраинах Империи — вот их оружие! И если золото Аляски станет реальностью, они пойдут ва-банк. Война, господа. Полномасштабная война. Финансовая блокада. Морская блокада. Все, чтобы задушить Россию в колыбели ее возрождения!

В кабинете повисла тяжелая тишина. Слышно было, как потрескивают дрова в камине. Даже Кокорев перестал улыбаться. Фитингоф вытер платком вспотевший лоб.

— Но… оно, золото-то есть? — осторожно спросил Солдатенков. — Это не просто… газетные утки?

— Есть, — отрезал я, доставая из кармана сюртука небольшой кожаный мешочек. Развязал его и высыпал на бархатный лоскут горсть желтого песка. Не просто песка. Крупные, неровные крупинки, тяжелые, с характерным тускло-желтым, но неоспоримым блеском. Настоящее золотоносное сырье. Привезенное с Аляски с огромным риском. — Первые пробы с Клондайка. Доставленные еще Лаврентием Загоскиным. Богатейшие россыпи. Но… — я ссыпал песок обратно в мешочек, — лежат они в дикой глуши, за тысячи верст, в вечной мерзлоте. Добыть его, защитить, доставить — задача не просто для казны. Задача для людей сильных. Сильных и объединенной общей целью.

Я обвел взглядом сидящих за столом.

— Предлагаю создать Консорциум по защите Русского Золота. Вы, господа промышленники, финансисты, патриоты России — вкладываете капитал сейчас. В усиление охраны сухопутных и речных путей на Аляске, в создание вооруженных отрядов из казаков и бывших солдат, в строительство форпостов, в развитие рудников по его добыче — пароходы, машины, инструменты. В защиту нашего достояния от английских хищников! — Я выдержал паузу, нагнетая напряжение. — Взамен… вы получаете гарантированную долю в будущих доходах от приисков Клондайка. Не бумажные обязательства. Долю в золоте. В том самом золоте, которое сделает Россию великой, а ее защитников — богатейшими людьми Империи. По сути, вы покупаете не просто акции нашего Консорциума — вы покупаете само будущее России. И свое собственное.

Реакцию их нельзя было назвать мгновенной и бурной, но она все же воспоследовала.

— И какова же будет моя доля? — осведомился Кокорев.

— Какие гарантии? — скептически хмыкнул Демидов. — Золото в земле, а враг в любой момент снова может оказаться у наших ворот.

— Это авантюра! — зашипел Фитингоф. — Казна не выдержит сопутствующих расходов! Риски колоссальные!

— Риски? — переспросил Путилов. — Риски — это сидеть сложа руки, пока англичане подбираются к нашему золоту! Я — за! Мои верфи построят корабли для плавания к северным берегам Аляски! Но и моя доля в доходах должна быть весомой!

— Патриотизм — это прекрасно, Павел Матвеевич, — мягко, но с укором сказал Солдатенков, — но дело есть дело. Нужны хорошо составленные договоры, гарантии возврата вложений, если… если золото не оправдает надежд.

Я слушал их — жадных, скептических, азартных, расчетливых и видел, как работает мой план. Паника Лондона, как в зеркале, отразилась здесь, в этом кабинете, трансформировав жадность в патриотический порыв. Я поднял руку, требуя тишины.

— Гарантии? — произнес я. — Гарантия — это я. Алексей Шабарин. Моя воля. Моя рука, которая сокрушает врагов Империи внутри и снаружи. Гарантия — это золото на столе и паника в Лондоне, которую я создал! Детали по долям, договорам — это к господин Фитингофу и его крючкотворам. Одно скажу, все будет по справедливости. Кто сколько вложит в дело, с того и получит. Однако решать нужно сейчас. Покуда англичане не опомнились. Кто со мной? Кто вложится в золотое будущее России и в свое собственное?

Я смотрел на них. На Кокорева, который уже мысленно считал проценты от недобытых тонн; на Демидова, представлявшего новые сталелитейные цеха, построенные на аляскинское золото, на Путилова, уже видящего русские крейсера, патрулирующие Тихий океан, на осторожного Солдатенкова, просчитывавшего выгоды и риски. Даже Фитингоф, бледный, но осознавший неизбежность, кивнул нехотя. Создание Консорциума стало делом решенным.

Полигон решили устроить в глухих лесах под Новгородом, подальше от любопытных глаз. Было раннее утро. Воздух был морозным, хрустально-чистым, пахнущим хвоей и снегом, но к нему примешивался запах свежей древесины, машинного масла и… чего-то химически острого — видимо, нового бездымного пороха Зинина. Глубокий, нетронутый снег искрился под косыми лучами солнца. Стояла тишина. Не безмятежная, а скорее — напряженная, звенящая, как натянутая струна.

Я поднялся на небольшой деревянный помост, закутавшись в тяжелую медвежью шубу. Рядом — полковник Константинов, его лицо было бледнее снега, глаза горели лихорадочным блеском. Позади — группа офицеров Генштаба и ученых ИИПНТ, их дыхание стелилось белым паром.

В сотне саженей, на заснеженной поляне, стояло странное сооружение. Направляющие рельсы уходили в небо под острым углом. И на них лежала стальная «сигара» в человеческий рост, с острым носом и короткими крылышками стабилизаторов. Ракета Константинова. «Гром-2». Усовершенствованная. Начиненная не фейерверочной смесью, а боевым зарядом на основе разработанных Зининым химических соединений.

— Готово, ваше высокопревосходительство, — доложил Константинов, голос слегка дрожал от волнения. — Расчеты перепроверены трижды.

Я сдержанно кивнул. Хотя трудно было сохранить хладнокровие в такую минуту. Ведь это был не просто эксперимент. Я надеялся, что это будет прорыв. Громовой голос России, который должен будет громко зазвучать в мире.

— Давайте, полковник.

Константинов махнул рукой. Наблюдатели замерли. Расчет у ракеты, одетый в тулупы, сделал последние приготовления и отбежал в укрытие, раскручивая катушку с проводом, который они потом подключат к динамо-машине. Константинов поднес к губам рупор:

— ПУСК!

Раздался не грохот, а резкий, сухой хлопок, как будто лопнула туго натянутая парусина. Из хвостовой части ракеты вырвалось не привычное облако дыма, а почти невидимая струя раскаленных газов — результат горения бездымного пороха. «Сигара» сорвалась с направляющих с невероятной скоростью, оставив лишь легкий шлейф перегретого воздуха.

Она рванула в синеву неба, с воющим звуком, похожим на свист гигантской пули. Все взгляды устремились вверх, затая дыхание. Ракета набрала высоту, стала маленькой точкой, потом начала плавно снижаться по дуге… к цели. К имитации оборонительных укреплений.

Взрыв мы услышали не сразу, сначала ослепительная вспышка, бело-оранжевая, как будто солнце в миниатюре. Затем — глухой, сокрушительный «бум» от которого задрожала земля под ногами. Я прижал бинокль к глазам. Деревянный бруствер окопа исчез. На его месте взметнулся столб снега, земли и черного дыма. Когда дым рассеялся, на снегу зияла воронка, а вокруг валялись обугленные обломки бревен.

Вернулась тишина, но теперь она была иной — потрясенной. Потом раздались сдержанные аплодисменты офицеров. Ученые перешептывались, записывая данные. Константинов вытер платком лоб. Он дрожал всем своим внушительным телом, то ли от восторга, то ли от пережитого волнения.

— Ваше высокопревосходительство, — наконец выдавил он. — Запуск экспериментальной ракеты «Гром-два» произведен. Цель поражена.

— Вижу, — произнес я. — Теперь нам нужно научиться запускать их пакетом, то есть — залпом. И знаете, господа, это не игрушки. Это новый голос России. Голос, который скоро услышат за океаном. Примите мои поздравления, полковник Константинов. Буду хлопотать о присвоении вам генеральского звания. Надеюсь, скоро мы увидим запуск нашей…