Тропой человека - Ник Ричмонд
Слегка прихрамывая, зоолог вышел из медотсека и, дойдя до элеваторной площадки, заметил, как одна из прозрачных лифтовых капсул поднялась на самый верхний этаж. Она как призма разнесла по всему межэтажному пространству яркий солнечный свет, захваченный где-то там, на высоте. Простояв там несколько мгновений, она плавно заскользила вниз и, опустившись на нижнюю палубу, раскрыла свои двери прямо напротив Верона, будто приглашая его войти. Замешкавшись лишь на мгновение, зоолог ступил внутрь кабины и тут же взмыл вместе с ней вверх.
Здесь было светло. Поначалу Верон даже сощурился, но его глаза быстро привыкли к обилию ярких бликов, врывавшихся в широкий зал сквозь обрамлявшее его с обеих сторон панорамное остекление. Во всех направлениях, насколько видит глаз, раскинулся бескрайний водный простор. Он проносился мимо бортов корабля невысокими волнами. Их пенистые гребни серебрились над зеркальной гладью, и будто что-то проглядывало сквозь её поверхность, но зоологу всё никак было не разглядеть, что же это поблёскивало под самой кромкой воды, как вдруг прямо из верхушки вздымавшегося выше других пенного бугра выпорхнула, широко распростёрши свои прозрачные искрящиеся крылья и сверкнув чешуёй, летучая рыба. Затем ещё одна, и ещё. Вскоре уже их гигантская стая заполонила всё пространство вокруг корабля, нёсшегося сквозь него с безумной скоростью, и подняла в воздух мириады брызг, сиявших всеми цветами радуги и будто несколькими ещё, доселе неизвестными никому в мире.
Тут Верон получил неожиданный удар в бок на уровне пояса, и лишь теперь заметил, что весь зал верхней палубы был заполнен людьми: в основном, это были дети, которые были заняты, кто чем. Двое из них, наспех извинившись перед зоологом, чуть не сбитым ими с ног, тут же понеслись куда-то дальше со звонким хохотом.
Верон стоял на лифтовой платформе, представлявшей из себя небольшое, на три ступеньки, возвышение над уровнем пола, достаточное для того, чтобы окинуть взглядом всё творившееся вокруг, и глаза разбегались от изобилия форм детской фантазии: одни ребята, постарше, играли в догонялки; другие, помладше – изображали из себя звено ионолётов, заходившее на посадку прямо на поле, которое только что засеяла разными сельхоз-культурами группа девчонок, с визгом противостоявших налёту. На другой стороне двое ребят куда-то несли крупного мальчика, пока тот заливисто смеялся. Сразу за ними ребёнок пытался использовать две декоративные палки из непонятного материала, невесть где найденные им, как ходули, но всё время падал с них. Проходившая мимо девочка с самодельной куклой в руках, видимо, посоветовала ему подстелить на пол что-нибудь мягкое.
Трое мальчиков с краю зала мастерили какую-то конструкцию из подобранного ими металлического мусора: механизм был ни на что не похож, но имел вращающийся пропеллер. А рядом с ними несколько ребят сидели на полу вокруг растрёпанного парнишки, который живо рассказывал им страшную историю. Одни дети пытались залезть на стоявшее сбоку запертое сооружение неизвестного назначения, другие катались друг на друге, судя по всему – наперегонки. Один мальчик вёл себя как котёнок, а девочка гладила его по голове и делала вид, что расчёсывает его длинную шерсть. Дети кормили друг друга. Лечили друг друга. Иногда, в шутку – били. И спасали. Они танцевали. Пели. Обижались и обнимались.
Верон увидел среди игравших и Айзека: он помогал мальчонке чуть младше себя удержаться на маленьком пыльном двухколёсном велосипеде, видимо, найденном на складе корабля, подталкивая его сзади и крича, чтобы тот ехал быстрее. Когда мальчик достаточно разогнался, несясь вдоль бортовых окон, и полностью сосредоточился на удержании руля, радуясь своему успеху, Айзек незаметно отпустил его и замедлил шаг, с улыбкой глядя ему вслед.
Заметил зоолог и Таю – оказалось, что это она, сидя в окружении девочек помладше, учила их делать себе куколок из кусков старой одежды, проводов и вообще всего, что можно было найти, внимательно проверяя, как это получается у каждой из них.
Верон сделал шаг, другой вниз с лифтовой платформы и увидел вдалеке, на переднем, обзорном краю сияющего зала Ракеша, который сосредоточенно и напряжённо, морща нос от усилий, пытался починить сломанное колесо небольшой игрушечной машинки. Рядом с ним сидел ребёнок, внимательно следивший за процессом, суя прямо под руки заинтересованный нос. Застыв на несколько мгновений, наблюдая за безуспешными потугами космотехника, мальчик вдруг поднял взгляд, казавшийся отрешённым, и обвёл им всю бурлившую копошением палубу, в какой-то момент выхватив из толпы лицо Верона, и тому показалось, что в этом взгляде он встретил всё-таки не печаль, а теплящуюся, хоть и слабую, надежду. В тот же миг на щеке взволнованного мальчика блеснула слеза, юркнула вниз и разбилась об пол. Сделав третий шаг, зоолог оказался наконец на нём же.
* * *
Струйки пара с шипением вырвались из клапанов нескольких гермодверей, и те распахнулись, выпустив автотрапы, плавно опустившиеся к поверхности низкого причала. Возле него корвет Калагуа, полностью выступив из воды, предстал в своём истинном величии: его чёрный с красноватым оттенком корпус в длину превышал двести метров, а возвышался, наверное, более чем на десять – и неизвестно, сколько ещё оставалось под водой. Корабль, казалось, еле поместился в огромный док, специально рассчитанный на приём судов океанического класса.
На трапах показались люди. Конечно, дети бежали, обгоняя всех по пути и стараясь быстрее остальных оказаться на берегу. Соскальзывая на причал, они взбегали по бетонным лестницам на обзорную площадку на широкой монолитной стене дока, по которой можно было пройти к зданию морского порта, располагавшемуся хоть и на некотором возвышении, но всё же в основании массивной скалы жемчужно-белого цвета, отливавшей перламутром в лучах рассветного солнца. В обе стороны широко раскинулись ряды столь же огромных корабельных доков.
Верон, следуя в общем потоке, поднялся наверх и, на миг остановившись, окинул взглядом розовеющие небеса, а затем весь масштабный портовый комплекс, набрав полную грудь солоноватого воздуха, разгоняемого прибрежным ветром. Люди вокруг – и взрослые, и дети, – все так уверенно шли куда-то, будто зная точный маршрут, непринуждённо болтая о том – о сём и бросая отвлечённые взгляды на окружающую их грандиозную монументальность творений человеческого гения, будто принимая его чудеса как должное, понимая их как декорации, лишь обрамляющие путь каждого из них.
Людской ручеёк, предпочитая гряды ложбинам, в отличие от обычного, протекал снизу вверх, поднимаясь всё выше, но величественное здание морского вокзала над ним только росло, пока наконец не заслонило собой весь небосклон. Тогда люди вошли в него и заполонили всё внутри.
Когда
