Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

К примеру, когда в северном полушарии Марса бывает зима, северная шапка имеет наибольшие размеры. С наступлением весны она начинает уменьшаться. Параллельно южная шапка растёт, поскольку в этом полушарии наступает зимний период. Гершель пришёл к однозначному выводу: Марс, как и Земля, находится довольно близко к Солнцу; продолжительность марсианских суток близка к продолжительности суток на Земле; на Марсе есть полярные шапки, как и на Земле; на Марсе есть времена года, как и на Земле; на Марсе заметны климатические изменения, как и на Земле – следовательно, Марс больше других планет Солнечной системы похож на наш мир. Однако Гершель не стал придумывать гипотетических инопланетян, вместо этого он в сугубо научной статье «О поразительных явлениях в полярных регионах планеты Марс, наклоне её оси, положении её полюсов и сферичности её тела, а также несколько замечаний, относящихся к её реальному диаметру и атмосфере» (On the remarkable Appearances at the Polar Regions of the Planet Mars, the Inclination of its Axis, the Position of its Poles, and its spheroidical Figure; with a few Hints relating to its real Diameter and Atmosphere, 1784) осторожно написал: «Жители Марса, вероятно, обитают в мире, во многих отношениях подобном нашему».

Рис. 24. Зарисовки Марса, сделанные английским астрономом Уильямом Гершелем по итогам наблюдений с 1777 по 1783 год. Из монографии: William Herschel. On the remarkable Appearances at the Polar Regions of the Planet Mars, the Inclination of its Axis, the Position of its Poles, and its Spheroidical Figure; with a few Hints relating to its real Diameter and Atmosphere. Royal Society of London. 1784.

В XIX веке общепринятой космогонической концепцией стала теория Канта – Лапласа, которую, как мы помним, справедливее было бы назвать теорией Канта – Ламберта. В рамках этой теории, если брать современную Землю за точку отсчёта, Венера должна быть горячим молодым миром, планетой хвощей и динозавров, а Марс – холодным старым миром, обиталищем древних и мудрых существ, в которых когда-нибудь превратимся и мы, люди. Космогоническая концепция удачно соединялась с выводом Гершеля, подталкивая сторонников идеи множественности обитаемых миров к определённому умозаключению.

В 1830 году в маленькой частной обсерватории, устроенной на вилле в берлинском парке Тиргартен, банкир Вильгельм Бер и школьный учитель Иоганн фон Медлер приступили к изучению Марса. Главной задачей было определить, имеют пятна на Марсе устойчивую конфигурацию или нет. Используя в качестве привязки южную полярную шапку, они начали составлять карту планеты, проверяя друг друга. После их работы всякие сомнения отпали: пятна на Марсе – это элементы поверхности. Бер и фон Медлер докладывали научной общественности: «Наши наблюдения, таким образом, существенно расходятся с более ранними… Гипотеза о том, что пятна подобны нашим облакам, кажется полностью опровергнутой».

В 1837 году, обретя статус авторитетных учёных, они получили в своё распоряжение большой телескоп Берлинской обсерватории. В то время Марс был повернут к Земле северной полярной шапкой, и астрономы убедились, что она сокращается медленнее южной и никогда не «сжимается» выше широты 78°. Сегодня мы знаем, что это связано с физическими особенностями Марса. Южная полярная шапка растёт в течение длинной зимы своего полушария и испаряется в течение горячего лета. Северная шапка, находясь в зоне умеренного климата, не меняется столь экстремально. Кроме того, северная шапка главным образом состоит из водного льда, а южная – из замороженного углекислого газа (двуокиси углерода), что также сказывается на разнице в скорости испарения. Однако Бер и фон Медлер заметили ещё одну особенность: тёмная область вокруг полярной шапки имела неравномерную ширину и существенно изменялась со временем, словно там присутствуют обширные болота, подпитываемые водой из тающих снегов. В фундамент гипотезы землеподобия Марса был положен очередной увесистый камень.

Конечно, планету изучали и другие астрономы. Например, Джон Гершель по итогам собственных наблюдений уверенно заявил, что красные поверхности Марса состоят из пород, подобных земным красным известнякам, а тёмные области – это, без сомнения, моря.

Хорошие телескопы в Европе и США становились доступными, и всё большее число людей включалось в работу по изучению Марса. Противостояние 1858 года наблюдал астроном-иезуит Анджело Секки, директор обсерватории Римской коллегии и убеждённый сторонник идеи множественности обитаемых миров, которую он воспринимал в духе христианского космизма. 7 мая он описал «большое треугольное пятно синего цвета»: то был Большой Сирт, которому Секки дал своё название – Атлантический Канал (Atlantic Canale), заявив, что обнаруженное образование играет роль Атлантики, отделяющей Старый Свет от Нового. По всей видимости, его запись была первым упоминанием «каналов» применительно к Марсу. И впервые была внесена путаница, ведь «канал» на большинстве языков мира означает искусственное сооружение, а в итальянском слово имеет ещё несколько смыслов: водный поток, протока, русло реки и ручей. Отдельно Секки описал сезонные изменения полярных шапок и заключил, что они свидетельствуют о наличии на Марсе воды, а значит – рек и морей.

В 1862 году англичанин Норман Локьер сделал самые детальные зарисовки Марса на тот момент, и по мнению астрономов начала XX века они наиболее достоверно отображали реальный рельеф планеты. Локьер принимал за основу утверждение, что пятна на Марсе, за исключением полярных шапок, имеют постоянную форму, однако на примере наблюдений Озера Солнца (Solis Lacus) показал, что раз от раза они чуть-чуть меняются. Объяснение англичанин видел только одно: Марс окружён плотной атмосферой с густой облачностью, которая искажает очертания морей и континентов для земных наблюдателей. Между прочим, похоже, что в сентябре-октябре 1862 года некоторая часть Марса действительно была закрыта пылевой завесой, поднятой в атмосферу глобальной бурей.

В том, что на Марсе есть моря и континенты, к тому времени мало кто сомневался, и всё же нашлись скептики, которые призывали не спешить с выводами. Оксфордский профессор геологии Джон Филлипс в статье «Планета Марс» (The Planet Mars, 1865), не ставя под сомнение наличие там воды, высказал осторожное мнение, что если бы все тёмные пятна были частью океана, то при ярком солнечном освещении они давали бы отблески, чего совершенно не наблюдается. В этом смысле марсианские моря больше похожи на лунные, которые, как известно, являются лишь пустынной поверхностью, сложенной из иного материала, чем окружающие светлые области. Филлипс оказался прав: более поздние вычисления показали, что марсианские «моря»,