Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

Свой трактат теолог начинал со знакомого нам аргумента: великое разнообразие природы, наблюдаемое на Земле, само по себе даёт представление о мудрости, благости и мощи Творца. Но если к этому прибавить астрономические знания, то благоговение перед Богом должно ещё больше увеличиваться. Природные условия на известных планетах Солнечной системы схожи с земными, поэтому «никто не может у стоять перед искушением предположить, что эти миры, некоторые из которых намного больше нашего, не мертвы и не бесплодны; что они, как и наш, поддерживают жизнь и разум». Однако астрономия ведёт нас ещё дальше, открывая внешний космос, где пылают бесчисленные солнца, рядом с которыми, вероятно, тоже есть планеты. Никто не знает, сколько их и какие из них населены, но поскольку законы природы везде одинаковы, то не приходится сомневаться, что обитаемых планет очень много. Звёзды отличаются по цвету и яркости, а среди них есть и двойные, и окружённые туманностями. Шаг за шагом открывая бесконечное изобилие мироустройства, учёные убеждаются, что оно не может быть сотворено Богом только для человека, а «способствует благополучию бесчисленных видов существ».

Трактат Уэвелла пользовался успехом, неоднократно переиздавался в Англии и США, был переведён на немецкий язык. В то же время он столкнулся с критикой, поскольку оказалось, что к середине 1830-х годов телеологический аргумент в пользу существования инопланетян устарел, то есть заявление о наличии какого-то божественного проекта, рассчитанного на удовлетворение потребностей разумных рас Вселенной, перестало устраивать даже сторонников идеи множественности обитаемых миров. К примеру, великий Чарльз Дарвин в записной книжке 1838 года так охарактеризовал аргументы Уэвелла: «Он говорит, что длительность дня приспособлена к продолжительности сна человека!! целая Вселенная приспособилась!!! а не человек к планете – поразительный случай высокомерия!!» Другими словами, Дарвин категорически отвергал богословский антропоцентризм, который Уэвелл и его предшественники, признав ничтожность земного человечества, пытались всё же сохранить в новой форме, распространив на инопланетян (тут можно даже говорить о специфическом ксеноцентризме, который стал фирменным клише христианского космизма).

Впрочем, через двадцать лет английский теолог кардинально пересмотрел свои взгляды. В конце 1853 года Уильям Уэвелл издал анонимно книгу «О множественности миров» (Of the Plurality of Worlds: An Essay), которая вызвала столь острую полемику, что её автор был вынужден подготовить дополнение, опубликованное через год под названием «Диалог о множественности миров» (A Dialogue on the Plurality of Worlds: Being a Supplement to the Essay on that Subject, 1854).

В начале первой книги автор напоминал читателю, что христианство на протяжении большей части своей истории не нуждалось в доктрине множественности обитаемых миров, однако в «наши дни многие люди столь тесно увязывают свои религиозные воззрения с этим предположением, что расценивают его как основную часть естественной теологии». Далее Уэвелл указывал на очевидный факт: со времён Ветхого Завета представления об устройстве Вселенной благодаря открытиям астрономии заметно изменились, при этом учёные нашли, кажется, возражение против религиозных догматов в том, что из-за ничтожности Земли, являющейся одним из бесконечного числа миров, она и её жители не могут представлять какого-то особенного интереса для Бога. С другой стороны, натуралисты открыли мир микробов, что тоже вроде бы должно служить доказательством всемогущества Творца: ведь если Бог уделяет внимание даже таким мельчайшим существам, то для Него не составляет труда заботиться и обо всех обитателях всех населённых миров. Однако именно здесь обнаруживается первое возражение против обсуждаемой доктрины: микробы лишены разума, поэтому мы не можем распространять аналогию с микромира на макромир. Развивая мысль, Уэвелл на примерах показывал, что, когда учёные говорят о жителях других миров, они предполагают их человекоподобие в той или иной степени, но без твёрдых доказательств такое предположение остаётся произвольной игрой воображения. Затем он делал следующий шаг в рассуждениях, поднимая главную теологическую проблему. Известно, что моральный закон был дан людям Богом, причём Он следит за тем, чтобы мы неукоснительно соблюдали Его заповеди. Больше того, на Землю был послан Бог-Сын для того, чтобы изложить моральный закон ещё более конкретно, а также искупить первородный грех. Всё это подтверждает, что именно Земля является «местожительством слуг Господа» и сценой «величайшей драмы милосердия Бога и спасения Человека». Посему никто из истинно верующих не может полагать, что есть где-то миры, которые могут сравниться с нашим по своему значению для Творца.

Есть мнение, что в других мирах тоже произошли грехопадение и искупление, но современная наука не даёт нам никаких сведений на этот счёт, а её базовые принципы даже вступают в прямое противоречие со столь сильным допущением: «Утверждение, будто бы обитатели Юпитера так же, как и мы, нуждаются в особом устроении для их спасения от морального падения, является не простым произвольным предположением, каким могло бы быть любое утверждение, основанное на проведении аналогии между ботаникой Юпитера и ботаникой Земли, – оно куда более значимо. Есть соображения, которые дают некоторые основания полагать, что на поверхности Юпитера произрастает нечто похожее на овощи; например, если мы обнаружим, что он представляет собой твёрдый шар, окружённый атмосферой с туманом, облаками, ливнями. Но как мы уже говорили, имеется неизмеримое расстояние между существованием неразвитых видов организованных созданий – растений или даже животных – и существованием развитого создания, которое способно пройти через стадии получения, осознания, отторжения и принятия морального закона». Следовательно, мы не должны, оставаясь в рамках строгой науки, делать какие-либо умозаключения о формах жизни на Юпитере и тем более заявлять, что существа, обитающие там, разумны и человекоподобны.

В следующих главах теолог разбирал современные ему астрономические теории, показывая, что многие из них построены не на научных выводах, основанных на фактах, а на воображении, опирающемся на аналогии, которые стоило бы подкрепить чем-то более существенным. Уэвелл последовательно подвергал сомнению гипотезу о том, что туманности являются «звёздными островами», подобными Млечному Пути, идею о существовании планет у других звёзд и, главное, концепцию обитаемости планет Солнечной системы. Что касается последнего, то Уэвелл останавливался на этом подробно: если сравнивать природные условия на известных нам планетах, включая Нептун, открытый сравнительно недавно, то не видно оснований для утверждения, что они приспособлены для поддержания жизни лучше, чем Земля. Возьмём, например, Луну, которая находится в тех же условиях по освещенности и температуре, что и наша планета. Согласно распространенным