Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
Впрочем одно предположение о создателях, точнее создательницах, столь безумного биотеха у меня имелось. На эту мысль наводили импульсары в боеголовках. И форма запального лазера.
Хорошо, если мое предположение было верным, если кучка перепуганных женщин в страхе создала кошмарную тварь. Хорошо, потому что тогда термоядерная платформа существовала в единственном экземпляре. Она сдохла, видимо не в силах прокормить тушу такого размера, и теперь человечеству не угрожает удар, которому нечего будет противопоставить.
Но был и другой вариант. К сожалению его вероятность тоже не была нулевой. Могло так статься, что не кучка женщин, а все человечество в страхе создало целый класс подобных кошмарных монстров, наделив его ни с чем несравнимой властью. Тогда термоядерных платформ может оказаться много. Как минимум, по одной в каждом из океанов.
Оставалось лишь надеяться, что все они нежизнеспособны из-за огромного размера, что им не хватит еды вокруг для столь массивной туши. Одна ведь сдохла. И, скорее всего, именно с голоду. Очень хотелось надеяться, что та же участь постигла их всех. Очень уж тревожно жить с пониманием, что кто-то в темных глубинах может осудить человечество и вынести ему приговор.
Втроем, работая глубинными кинжалами, мы вырезали боеголовку из туши и, ухватив с трех сторон, без особого труда подняли на поверхность, где с помощью Чучундры и Ксюши удалось перевалить ее через борт и водрузить на палубу катера.
Покончив с этим, мы опустились до глубины тридцать метров, выстроились клином, и взяли на водометах курс к мысу. Я был рад – удалось спасти еще один импульсар. Казалось бы, в чем радость, зачем он нам, если мы по доброй воле отказались от охоты? Но сегодня я понял главное – мы отказались не от охоты, мы отказались от службы в адмиралтействе, а это не одно и то же. В наших руках было найденное и сохраненное оружие, снаряжение, законно приобретенные жаберные аппараты, огромный опыт и куча золота у каждого в подвале. Это колоссальный ресурс, который глупо тратить, сопровождая уходящие на восток караваны. С сопровождением каравана справятся и салаги, пусть набираются опыта. Нет, это мощный ресурс, как и право набирать к себе в команду любого из действующих охотников, следовало применять разумно. Там, где адмиралтейство не справится, или куда ему не следовало совать нос, как сегодня.
Глава 16. «Похищение»
Мы все были влюблены в океан, но чем больше проходило времени, тем менее интересной становилась охота. Уже через три года после уничтожения нами термоядерных боеголовок, океан вычистили настолько, что караваны в сопровождении нуждались только формально, а платформы сами старались не расти близко к берегу, а началипрятаться в океанских пучинах, подальше от судоходных путей.
Нет, конечно, твари на корабли иногда нападали, но это уже была совсем другая история. Произошла своего рода инверсия. Десять лет назад, во времена, когда штурм океанской бездны лишь начинался, в ней царили твари, а мы, люди, совершали лишь редкие, предельно опасные вылазки. Теперь же все стало прямо наоборот. Мы вернули себе власть над бескрайней стихией, а уцелевшие твари начали осторожничать, нападать внезапно, лишь на корабли без защиты, на контрабандистов, пиратов, незаконных охотников и браконьеров.
Все изменилось. Возник как бы новый фронтир по всей длине континентальных и островных береговых линий. Люди, привыкшие к комфорту, остались жить в Метрополии и в глубинных материковых анклавах, где послевоенная цивилизация уже отыграла у разрухи много очков. Другие же, склонные к риску, или те, кому не удалось устроиться в лоне комфорта, стали перебираться к океанам вплотную. У кого за душой что-то было, инвестировали в постройку судов и портовую инфраструктуру, у кого не было ничего, нанимались к ним работать. На побережье стала процветать коррупция и бандитизм похлеще, чем во времена молодости Вершинского, но все это из чисто черного стало отвратительно серым, наполовину, а то и полностью законным.
К примеру, судовладельцы вполне официально регистрировали суда, набирали команду, заключали законные контракты, и даже выполняли по ним обязательства, но основная прибыль шла не с этого. Помимо контрактов, глубоко в тени, много чего происходило на берегах и в прилегающих к ним акваториях, начиная от незаконного лова рыбы, заканчивая откровенным пиратством и похищением женщин. При этом возникла интересная ситуация, когда прибрежным муниципальным властям не было никакой выгоды со всем этим бороться, проще было погрязнуть в коррупции, понимая, что Метрополии не до прибрежных анклавов. В то же время нашлись те, кому бороться с этим было очень и очень выгодно. Эту силу воплощали в себе легальные инвесторы, не желавшие быстро и с большими рисками рвануть сомнительный куш, а стремящиеся вложить в дело серьезные деньги, в расчете на большую, но нескорую, отдачу в течение многих лет. Им пираты, контрабандисты, браконьеры, были похуже, чем кость в горле, а потому легальные инвесторы сделали простой и весьма эффективный шаг – обратились за помощью к охотникам от имени небольших компаний, а не от имени Метрополии.
Правда оказалось, что юридически там не так все просто, и началась канитель, которая закончилась эпохальным юридическим решением. Поскольку такая проблема стояла не только в акватории Тринидада, а абсолютно по всему миру, в дело вмешалось руководство Метрополии, встав на сторону легальных инвесторов. Государству это было выгодно во всех отношениях, начиная с того, что инвесторы будут платить налоги, в отличие от нелегалов, заканчивая тем, что Метрополия вешала себе на грудь большую медаль за борьбу с криминалом.
В результате адмиралтейство обязали полностью реорганизовать структуру отряда охотников. За советом адмиралов оставалась лишь общая руководящая роль, а сам отряд перестал быть единым, его разбили на целую систему отдельных подразделений. Самым крупным структурным делением стало деление на флоты, по числу материков – Европейский, Северо-Американский, Южно-Американский, Африканский, Австралийский, Антарктический, Азиатский, а так же отдельный Арктический флот. Далее в их структуру входили морские и островные флотилии, а в структуру флотилий эскадры, носившие либо номер, либо имя, принятое командором эскадры. В составе эскадры имелись корабли, надводные и подводные, авиационные эскадрильи, а так же береговые базы, к которым были приписаны все службы артиллеристской, технической и инженерной поддержки, камбузные, интендантские, транспортные службы и службы связи, юридическая служба, комендатура, научно-исследовательские и производственные службы. Экипажи кораблей и амфибий делились на судовые роли, а береговых баз на роты, взводы и отделения.
Флотами и флотилиями командовали адмиралы, не входящие в состав адмиралтейства, эскадрами командоры, кораблями капитаны, базами командиры, подчинявшиеся командору эскадры, эскадрильями командиры эскадрилий, а дальше ротные, взводные, и командиры отделений.
Когда это все начали вводить, адмиралтейство перенесли в Метрополию, началась жуткая неразбериха, потом дележка власти, кого-то списали из охотников, кто-то сам ушел, не получив ожидаемого куска пирога, и мы с ребятами очень порадовались, что находились в запасе. Потом устаканилось, наш остров стал рядовой базой с индексом «С-34» в составе третьей Карибской эскадры Южно-Американского флота, личный состав поделили на десять рот по три взвода в каждой.
Как ни странно, вся эта реформа создавалась именно ради повышения тактической самостоятельности, когда взвод, независимо от его численности и внутренней организации, получал возможность действовать под командой взводного командира, выполняя любые задачи, поставленные вышестоящим начальством. Именно это было выгодно легальным инвесторам, так как после реформы они могли, вполне официально, обратиться к ротному командиру с запросом о предоставлении одного из взводов, или сразу нескольких, для решения тех или иных задач в интересах инвестора.
Тут-то Викинг и подсуетился. Он вообще оказался ушлым малым, за три года много в чем поднаторел, особенно по технической части, но коммерческая
