Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
Риск был велик, потому что когда скафандр на меня бросится, я уже не смогу ничего контролировать. На Чучундру тоже надежды особой не было, у него, если что, попросту сил не хватит удержать тушу скафандра с моим телом внутри. Но делать нечего, я выдохнул и коснулся чувствительного отростка на теле лежащего в «рассоле» скафандра. Он вытянул хоботок соединителя и вогнал его хитиновый кончик в катетер у меня на боку. Тут же по всему телу пробежала дрожь – скафандр впрыснул мне в кровь изрядную долю гормонов, включая эндорфин. Но не успел я их переварить, как туша на меня бросилась и принялась обвивать мышечными слоями. Стянуло так сильно, что весь воздух из легких выдавило, я выпучил глаза, не в силах пошевелиться.
Надо отдать Чучундре должное. Силенок у него, допустим, маловато, но вот мозги работали хорошо. Понимая, что ему меня не удержать, если начну валиться за борт, он дождался, когда скафандр меня спеленает, и просто сбил с ног, пока я не мог пошевелиться. Я рухнул на палубу, рефлекторно хватая ртом воздух, а Чучундра выхватил боевой каркас из «рассола» и вручную нахлобучил мне на спину, не дожидаясь, когда он сам залезет мне на хребет. Каркас тут же присосался к основной туше и активировал первичный спинномозговой контроль. Толку от него было не много, но я хоть руками и ногами теперь мог пошевелить. Правда Чучундра не стал дожидаться, когда я поднимусь и возьму шлем из контейнера, а сам водрузил его мне на голову. Шлем вцепился в тушу когтями и сросся с ней, а брюшной хоботок начал сосать «рассол» из контейнера.
Это, конечно, самый неприятный момент. Ты натуральным образом захлебываешься в «рассоле», он заполняет и горло, и легкие, и желудок, в общем, все доступные полости, чтобы противостоять давлению глубины и лучше распределять добытый жабрами кислород по телу. Конечно, организм пытается сопротивляться, делать вдох не хочет, но скафандр ослабляет мышечный натиск на грудину, и «рассол» сам устремляется в легкие, хочешь ты того или нет.
На секунду я потерял сознание, затем пришел в себя, попытался откашляться и отплеваться, но не тут-то было – выплевывать «рассол» уже было некуда, он целиком заполнял шлем и все полости аппарата. Секунды три мое тело еще билось в судорогах, но затем скафандр выплеснул в мою кровь релаксант и противорвотное, после чего стало значительно легче. Я показал жестом, что все в порядке. Чучундра кивнул.
Вскоре мы достигли радарного заграждения и Ксюша с Чучундрой вывалили меня за борт, как дохлого тюленя. Это было весьма своевременно, так как без воды мне кислород взять было уже неоткуда, и за пару минут пребывания в катере я мог запросто задохнуться. Но в воде стало совсем хорошо. Скафандр намочил жабры, прокачал через них воду, затем стабилизировал общий гормональный фон, и мой мозг начал получать нужное количество кислорода.
Когда в голове прояснилось, я в первую очередь проанализировал показания радара на прозрачном хитине лицевого щитка. В моем эшелоне, вполне ожидаемо, находилось достаточно много патрульных торпед, так что надо было поскорее уходить в глубину, ниже пятисот метров. Но и там не все было благополучно. Уже около десяти «ГАТ-120» поджимало Бака и Бодрого полукольцом с востока. Причем, у торпед было преимущество в скорости примерно на десять узлов, а это не мало.
Я опустился головой вниз, включил нашлемный фонарь и дал водометам малую тягу, чтобы постепенно уходить в глубину. Медузы и мелкие рыбешки понеслись мимо меня, то и дело сверкая в луче света.
«Отключи сигнализацию буев, – передал я Викингу. – Нельзя, чтобы сюда прибыл десант и ударная группа».
«Точно отобьетесь?» – спросил он.
«В любом случае никому нельзя отдавать боеголовки», – ответил я.
«Есть решение. Все боеголовки заминированы и их можно взорвать одним нажатием кнопки. Тогда прибытие десанта не навредит».
«Есть еще боеголовка в безопасной зоне».
«Ее тоже можно успеть взорвать до прибытия десанта».
Это, кстати, была неплохая мысль. Но жаль импульсар, за него стоило побороться. Впрочем, он не стоил чьей-то жизни, поэтому Викинг прав – если станет очень уж горячо, помощь охотников не помешает. Жаберными скафандрами мы владеем законно, и никто неможет запретить нам бродить в них по дну.
С другой стороны, уходя в запас, мы подписали документы о согласии на мобилизацию. Это могло сыграть против нас. Если адмиралтейство посчитает наши действия вредными, нас могут снова призвать на службу и отдать прямой приказ не использовать эти скафандры, или даже конфисковать их. Так что нарываться без всякого смысла тоже не стоило.
«Когда Бак и Бодрый отойдут на безопасное расстояние, подрывай боеголовки, – передал я. – Буи пока отключи. Станет жарко, примем решение».
Вскоре Бак пустил в ход карабин. Это его не сильно замедлило, так как гарпуны могли наводиться по радарным меткам в пределах заданного эшелона, и целиться было не нужно. Два гарпуна достигли цели и побудили тварей перегруппироваться, выйти в кильватер и гнать боевых пловцов, рассредоточившись по нескольким эшелонам, а не по фронту или в длину.
«Я вижу тварей в прицеле, – сообщил Чучундра из катера. – Могу стрелять из ружья».
Тяжелое ракетное ружье бьет дальше гарпунного карабина, так что скоро и мне будет работа, а сейчас надо Чучундре использовать преимущество в дальности.
«Бей ближних», – передал я.
Я опустился до самого грунта, подняв тучу ила. Видимость снизилась почти до нуля. Я расслабил мантию водомета, чтобы попусту не мутить воду, но легче от этого не стало. Пришлось включить сонар, чтобы получить представление хотя бы о характере рельефа дна. на радаре было заметно, что твари тут же меня засекли – две «гадины» изменили направление и стали заходить на меня по широкой дуге.
Очень далеко прозвучало несколько взрывов.
«Готово, – передал Викинг». – Боеголовкам конец».
Со дна я не мог ни видеть, ни слышать, что происходит на поверхности, в катере, но, похоже Чучундра тоже добился успеха – две радарных метки «ГАТ-120» погасли, значит, тварей накрыло глубинными бомбами, выпущенными из ружья.
В непосредственной близости оставалось еще шесть «гадин». Не сказать, что много, ведь и нас под водой трое, да еще Чучундра с ружьем прикрывает, но расслабляться точно нельзя.
Дождавшись, когда твари окажутся от меня на расстоянии эффективного выстрела, я один за другим выпустил четыре гарпуна. Торпеды попытались увернуться, но не тут-то было – гарпуны наводились по радарным меткам и четко держали цели.
Бак и Бодрый промчались чуть выше меня, преодолев границу заграждения и войдя в безопасную зону. Я перезарядил карабин, ожидая, что оставшиеся две торпеды не остановятся и не свернут, но вышло иначе – они резко ушли в глубину и спрятались от радарного наведения в расщелинах.
«Чучундра, видишь цели?» – спросил я.
«Нет, спрятались, твари».
«Они не смогут атаковать, двигаясь по расщелинам, – прикинул я. – Слишком сложная траектория».
«Я бы на это надеяться не стал, – передал нам Викинг. – Отходите».
Я, не сводя взгляд с радара, дал водометам полную тягу, и начал медленно догонять Бака и Бодрого.
«Вижу вас на проекции, иду следом», – сообщил Чучундра.
Даже если торпеды продолжали мчаться за нами, петляя по расщелинам, им нас было уже не догнать, так как прямая сильно короче ломанной линии. Любое отклонение тварей от курса давало нам значительное преимущество в скорости, и мы не собирались его упускать.
«Отстали, – передал я. – Викинг, включай буи».
К сожалению, мы в скафандрах не могли забраться на катер, поэтому нам, всем троим, пришлось двигаться к берегу на водометах.
По пути мы опустились на дно и собрались в точке, отмеченной Бодрым, как место обнаружения боеголовки и осмотрели огромную, полностью сохранившуюся ракету. Конечно, она местами разложилась, кое-где ее уже начали подъедать рыбы и крабы, но все равно это была цельная тварь, а не одна лишь головная часть, найденная Ритой ближе к острову.
На меня ракета произвела неизгладимое впечатление. Тридцать метров длины. Я с трудом представлял себе платформу, способную уместить в своем чреве восемь подобных монстров, несущих в себе термоядерные боеголовки. Трудно было придумать нечто более страшное, грозное и сокрушительное. Нечто более опасное для
