Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

«А она его любит по-своему, – осознала Тина вдруг. – И тоже волнуется, похоже».

Наблюдать эту сторону Аманды было, мягко говоря, непривычно; до сих пор складывалось впечатление, что она даже к собственному ребёнку относится как к некоему абстрактному достижению, галочке в резюме: есть семья, дети, квест выполнен. Дона она на первый взгляд больше ревновала, чем любила; к свекрови, Мине, относилась потребительски, по своим же собственным словам – «сделала из бесполезной светской львицы средней паршивости домохозяйку и кухарку». Однако ноты горячей, не знающей сомнений уверенности, которые проскочили в монологе о Пирсе, заставили задуматься о том, что же происходит в душе у самой Аманды.

«Что я вообще знаю о ней?»

– Наверное, ты права, – вслух ответила Тина, когда молчание неприлично затянулось, а впереди показался поворот на улицу, где располагалась «Чёрная вода». – Когда он выходит, кстати?

– Да вроде бы на следующей неделе…

Аманда добросовестно подвезла её до самого полицейского участка, аккуратно, как отличница, развернулась на пятачке у ворот и поехала обратно. Тина прошла на территорию, мысленно репетируя, что сказать дежурному в холле, однако говорить ничего не пришлось: Йорк по-джентльменски поджидал на ступеньках в компании мрачно дымящих копов. Сам он, впрочем, не курил, что настраивало на позитивный лад: можно было предположить, по крайней мере, новости есть – и они не самые плохие.

– А, это ко мне, – быстро свернул он трёп, увидев Тину. – Ладно, всем хороших выходных, а меня ещё ждёт гора работы высотой с…

«С Эверест? С Фудзияму? С Килиманджаро»? – с замиранием сердца загадала Тина.

– …с гору чёртовой работы.

У неё вырвался смешок.

Реджинальд Йорк себе не изменял.

– О нас не пойдут сплетни? – в шутку поинтересовалась Тина, когда они спускались в морг.

– Да бросьте. Все знают, что я вдовец, который вторым браком женат на работе, – откликнулся детектив с преувеличенной язвительностью, по которой уже можно было понять, что это предположение ему польстило. – Расслабьтесь, мисс Мэйнард, никаких романтических приключений этим вечером. Только тишина, прохлада и пара молчаливых ребят за стенкой. Гримгроуву вчера ночью подвалила удача, ещё двое бывших сотрудников «Болтушки»… – Он оглянулся через плечо; несмотря на натужно весёлые интонации, взгляд у него был настороженным. – Я так понимаю, ваш белобрысый приятель пошёл по моему списку. Эти ребята точно не оживут?

Она равнодушно пожала плечами, скрывая охвативший её озноб.

«Да уж, не хотелось бы оказаться под землёй, в замкнутом помещении вместе с одержимыми».

– Кёнвальд говорил, что убивать он умеет.

– А Доу – что, первый блин был комом? – мрачно пошутил детектив. – Ладно, проехали, мы уже почти на месте. Если что, я рассказал кое-что Гримгроуву.

– Кое-что?

Он усмехнулся, мельком посмотрев прямо в красный немигающий глаз камеры наблюдения.

– Есть хороший способ найти крысу, мисс Мэйнард. Подкинуть разным людям версии, которые незначительно отличаются друг от друга и очень похожи на правду, а потом смотреть, за какую верёвочку потянут. И какая дверца откроется.

Тина запнулась и едва не влетела в турникет.

– Вы же друзья. С Рюноске Гримгроувом.

– Я перед ним потом извинюсь, – ответил Йорк грубовато, но у него в голосе проскользнули те самые металлические интонации, которые напоминали о капитане Маккой.

И вроде бы не было сказано ничего особенного, всё это тысячу раз Тина читала в тысяче книг, но тут внезапно не просто услышала слова, а прочувствовала значение всей шкурой. Однозначные характеры-ярлыки – «грубиян», «приятный доктор», «ловелас», «весёлая и милая женщина» – вдруг обрели глубину, обзавелись связями, как если бы хаотично рассыпанные по земле кусочки разноцветного стекла оказались бы фрагментами одной большой головоломки.

«Я совсем не знаю мира, – подумала Тина с удивлением. – Ещё три недели назад я не сомневалась, что девяносто процентов людей вокруг хуже эрудированы и гораздо проще устроены, чем я. И что я понимаю многие вещи лучше, и именно потому в библиотеке такая тоска… А теперь выясняется, что я не понимаю ничего. Ни-че-го…»

В первую секунду эта мысль вызвала оторопь.

Во вторую – дрожь предвкушения, словно при виде огромного, роскошно упакованного подарка в детстве, с сотней слоёв хрустящей разноцветной бумаги и хитроумно завязанными лентами. В самом морге практически ничего не изменилось. Та же неуютно стерильная и блестящая голубая плитка, неживая прохладца; и вместе с тем – аляповатые пледы, явно дома связанные под уютное бормотание телевизора, а не бездушной машиной сделанные где-то на далёкой фабрике, и продавленные кресла вокруг журнального столика… Только лампа не горела, и единственным источником освещения была яркая белая скобка-щель между стеной и дверью. Там, в смежном помещении, текла вода, что-то металлически звякало и временами шипело.

– Реджи, ты один? – крикнул Рюноске Гримгроув.

Голос у него был всё таким же мягким, приятным, но как бы немного выцветшим, точно закончился некий запас внутренних сил, наполнявший каждое движение и слово этого человека чем-то особенным, ласкающим мир вокруг.

«Он раньше будто мурлыкал фоном, – подумала вдруг Тина, вспомнив мэйнардский прайд. – А теперь замолчал».

– С дамой, – буркнул Йорк. – И это не Робокэп.

– А, понятно. Тогда ещё полторы минуты.

Детектив по-хозяйски прошёлся по помещению – включил лампу, щёлкнул кнопкой чайника, сунул нос в жестянку с загадочными коричневато-зелёными шариками и бросил парочку в литровый френч-пресс. Гримгроув тем временем закончил свои загадочные дела и появился на пороге – всё такой же восхитительно высокий, длинноногий, в чёрных джинсах, в чёрной же водолазке с заклёпками и с белым халатом поверх, прикрывающим это безобразие. Лицо выглядело слегка помятым, и Тину даже шарахнуло на секунду дежавю – у Пирса тоже начиналось примерно так же, но потом она пригляделась и выдохнула. Тёмные блестящие волосы были явно вымыты не позднее чем нынче утром и аккуратно собраны в хвост.

– О, как приятно тебя видеть! – заулыбался Гримгроув. – Я не поверил поначалу, что Реджи сумеет второй раз заманить тебя к нам в гости… О, что я вижу, друг, ты собираешься испортить мой лучший сливовый чай? Кипящая вода – убийство вкуса, преступление, можно сказать.

– Ну и заваривай сам, – буркнул Йорк, бухаясь в кресло. – Денёк был адский, самое то, чтоб возненавидеть людей… Да, и мне с сахаром.

Патанатом обернулся почти в ужасе.

– Сахар – в зелёный чай?!

– Чёрт, да рядом кусок положи, если это ранит твою нежную душу!

– Ай, такой хороший человек, такие плохие манеры…

Тина не выдержала и расхохоталась; Йорк посмотрел на неё как на врага, а Гримгроув исподтишка