Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

– Больные они все какие-то, – выдал он вердикт.

– Бинго, сэр, – кивнула Долли. – Поглубже копнуть я успела только в одиннадцати случаях, но все без исключения эти люди умерли не позднее чем через год после увольнения. И в личном деле у каждого – по десятку больничных листов, ей-богу, для нашей профессии – перебор.

Детектив принялся вновь просматривать папку, на сей раз внимательнее.

– Вы проделали большую работу, мэм. Я могу забрать это?

Долорес Харди переглянулась с Тиной; та кивнула.

– Там последние четыре листа – выписки из личных дел сотрудников, которые могли приложить руку к объявлениям в «Еже» за последние годы. Ну, и адрес места, где похоронен последний человек, печатавший эту чертовщину у нас, в «Болте». И ещё… По всем я проверить данные не смогла, но поговорила с одной женщиной у нас в отделе, она дольше всех работает… Так вот, вон тех шестерых, – Долли быстро отсчитала из общей кипы несколько выписок, – пристроили в газету по блату. Насчёт «Ежа» не скажу, у меня там таких связей нет, может, вам будет легче проверить, – кивнула она Йорку и пихнула ему папку. – Забирайте, что уж.

– Спасибо, – поблагодарила Тина от всего сердца.

Долорес стушевалась, ссутулилась, пряча кулаки в карманах шорт.

– На здоровье, – резко, по-кукольному деревянно кивнула она. – Я не для вас старалась, если честно. Заинтересовалась просто, начала копать, а потом – как в стену уткнулась. И, знаете, такое чувство, что к лучшему. Если дороетесь до чего-то толкового – сообщите мне, хорошо? А я пойду, пожалуй. У меня шестеро мужиков в доме, но что-то я сомневаюсь, что двуногие в состоянии позаботиться о четвероногих. Хорошего вечера, мисс Мэйнард.

В этой части парка по вечерам становилось зябко. Выползал из-за густых самшитовых изгородей туман, укрывал детскую площадку – яркие пластиковые башенки, лесенки и горки, качели с облупившейся краской, точно доставшиеся от прошлого века в нагрузку, и лавки напротив песочницы. Так сложилось, что школьники облюбовали себе местечко посветлее, под фонарями, и поближе к источнику пищи – на другом конце парка, там, где допоздна работал мини-магазин с золотым запасом колы и чипсов. Выгуливать здесь собак запрещалось; случайные же пешеходы предпочитали идти по другой, более светлой стороне…

Детектив Йорк с его мускулами, загаром, пронзительным одеколоном и мужественным профилем подходил этому воистину мистическому месту примерно так же, как розовый чепец – бультерьеру.

– Ну, – протянул детектив задумчиво, взгромождаясь на оградку. На соответствие пейзажу ему, очевидно, было глубоко наплевать. – А теперь рассказывайте мне, мисс Мэйнард, при чём тут Доу и эти идиотские объявления про белые камни.

Фиалки, небрежно засунутые в нагрудный карман, источали пьянящий аромат – неожиданно сильный, сладкий и немного землистый. Тина отступила на полшага, скрещивая руки.

– Пообещайте, что не станете соваться к ним в одиночку. И отдайте мне папку, я сниму себе копию.

Йорк сощурился:

– Да вы, похоже, считаете себя супергероем, мисс Мэйнард? Для этого маловато разок выжить в схватке с маньяком. В другой раз может и не повезти.

Она могла бы разозлиться, наверное.

Если б не Кёнвальд; если б не крысы в подвале «Перевозок Брайта»; если б не чудовищные существа, окружившие Маркоса тогда, на исхлёстанной ливнем улице…

– То же самое и к вам относится. Большое спасибо, что составили мне компанию. Папку я у вас не отбираю, да и информацией поделюсь, только пообещайте, что не станете совершать опрометчивых поступков.

Детектив, кажется, оторопел от такой наглости. Открыл рот, закрыл, потом наставил на Тину палец:

– Вы говорите это мне, что ли? Вы… Ладно, я согласен, – неожиданно успокоился он, и взгляд у него стал цепким. – Рассказывайте, в какое дерьмо я вляпался.

На секунду у Тины появилась мысль, что вот прямо сейчас можно перескочить через оградку и дёрнуть к берегу реки. Йорк ни за что не смог бы догнать её вовремя.

«Я ведь не совершаю ошибку?»

– Хорошо, – произнесла она. И добавила, чтоб только время потянуть: – Хорошо… Вы ведь помните сердце Доу?

Детектив отчётливо вздрогнул.

– Такое забудешь.

– Доу был одержим, – сказала Тина. И продолжила, с каждым следующим словом всё чётче формулируя для себя смутные догадки, компонуя подозрения в стройную теорию: – Скорее всего, одержим по собственному решению, осознанно, то есть с сущностью внутри у него было нечто вроде соглашения. Подобные сущности называют тенями – или крысами, и в городе их слишком много, чтоб спокойно гулять по вечерам. Единственное, что защищает нас, – это река. Белые камни – нечто важное для реки…

– И тени охотятся за ними, – заключил Йорк без тени улыбки. – Примем за рабочую версию – за неимением лучшего. Пойдёмте, мисс Мэйнард, я вас провожу. И не надо так смотреть, я же не подвезти вас предлагаю.

Он галантно предложил свой локоть в качестве опоры, Тина его деликатно проигнорировала. Тем не менее атмосфера как-то разрядилась, сделалась комфортной. Каждый шёл и думал о своём – рядом, но не вместе. Изредка мимо проезжали машины; горели фонари – яркие, тёплые, оранжевые, и тени то удлинялись, то ныряли под ноги.

Стоял удивительно тихий вечер, безветренный и влажный. Ещё немного – и он стал бы душным. Воздух казался свежее, когда дорога прижималась к берегу, и застревал в горле, когда она, огибая скопление домов с ухоженными лужайками, врезалась далеко в парк.

…у Йорка были отличные рефлексы.

Он прицельно оттолкнул Тину в любовно выстриженный самшитовый куб, а сам резко развернулся, перехватывая руку с кухонным тесаком.

И – охнул от натуги.

Его противник, невысокий и рыхлый, обладал удивительной силой. Достаточной, чтобы медленно, но неуклонно преодолевать сопротивление, приближая лезвие к взмокшей шее Йорка.

Или – толстыми пальцами сжать его второе запястье до хруста.

Или…

– И-эх!

Тонкий ивовый прут со свистом опустился на сутулую спину, обтянутую свитером крупной вязки… и рассёк. Нож вывалился, чиркнул Йорку по груди и упал на асфальт. Фонари погасли, а когда вспыхнули вновь, то детектив уже валялся на проезжей части, ругательски ругаясь, и пытался спихнуть с себя очевидно бездыханное тело пожилой женщины в жёлтых шлёпанцах, свитере и комично облегающих бриджах. Над этой эпической картиной возвышалась Уиллоу с ивовой ветвью в руке, а чуть поодаль маячил бледный, но решительный Маркос.

– Уф, успела, – демонстративно выдохнула девчонка. И, повернувшись к Йорку, царственно приказала: – Вы тут разберитесь пока, а мы её проводим. Удачи и