Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

– Тише, мы в больнице всё-таки, а не на поле битвы, – зашипела она. Тушь у неё то ли осыпалась, то ли размазалась, и под глазами залегли комично яркие тени. – Вот ввяжешься опять в благородный бой – и будешь бряцать оружием. Хочешь – стулом, хочешь – даже столом, в лучших традициях трактирных замесов… И не дёргайся так. Разумеется, не навсегда закрывается. Думаю, на неделю или две.

Они остановились у стены, пропуская медсестру со столиком на колёсиках. Аманда выудила из сумочки пудреницу и, чертыхаясь, принялась поправлять макияж. Тина украдкой ущипнула себя за руку, проверяя, не спит ли ещё; боль оказалась вполне реальная.

– Почему библиотека закрывается?

Аманда сморщила нос.

– Вот сама и подумай своей очень умной башкой, – проворчала она. – Пирс в больнице, похоже, надолго. Я беру отпуск ненадолго, мы всей семьёй едем… Не знаю, куда, но прямо сегодня ночью. Уж извини, я не могла утаить от мужа, что в переносном смысле перешла дорогу серийному убийце.

В её словах ощущался весомый такой упрёк, тянувший тонны на две при самых грубых прикидках. Тина невольно, по давней привычке, прикусила губу и опустила голову, скрывая выражение лица, но всё-таки не удержалась и уточнила осторожно:

– О том, что Доу – оживший мертвец, ты, наверное, всё-таки умолчала?

– Издеваешься, что ли? – буркнула Аманда. – Я сама на следующее утро сомневаться в этом буду, а уж человек, чья профессия – здравомыслие… Нет, спасибо, я свою семью берегу. Словом, если всё подытожить, то в строю осталась только ты. При всём уважении к твоей работоспособности библиотеку ты в одиночку не вытянешь. Так что я бы тоже советовала тебе упаковать своего парня, благо он поместится даже в самый маленький чемодан, и улететь куда-нибудь к морю. А с серийными убийцами пусть полиция разбирается, это их работа.

«Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься», – подумала Тина.

– Я подумаю.

– С Кианом я дела уже уладила, так что завтра на работу можешь не выходить, – заключила Аманда. – Отпуск у нас всех, разумеется, оплачиваемый, формально в библиотеке реконструкция. А тебе… удачи, в общем. Надеюсь, увидимся через две недели.

И она вдруг обняла Тину – крепко, до хруста в рёбрах. Та опешила на мгновение, а потом бережно обняла её в ответ.

– Спасибо. У моря или нет, но отпуск мне сейчас не повредит. И… я не ожидала, если честно, – вырвалось у Тины внезапно. – Такого. От тебя, – добавила она смущённо, но от уточнений только хуже вышло. – В смысле мы не особо близки были…

Аманда отпустила её и отступила на полшага, скрещивая руки на груди.

– Хочешь сказать, что я не подарок и только жизнь тебе обычно порчу? – спросила с вызовом. Скривилась. – У тебя это временами прямо на лбу написано. Ну, да, характер у меня не сахар. Но и ты не золотце, Тин-Тин. Смотрела когда-нибудь на себя со стороны, мисс Я-Не-Такая-Как-Все и Мне-Не-Место-Среди-Вас? Пирс добрый, он тебя жалел с самого начала. А меня это бесит. Подумаешь, жизнь пару оплеух отвесила – думаешь, она только с тобой такая щедрая? Поверь, нет. Ну ладно, теперь-то чего ссориться, – оборвала она сама себя. – До встречи, Тин-Тин. Береги себя.

И она прошла по коридору, воинственно вонзая каблуки в покрытие и пытаясь на ходу набрать сообщение по телефону. Скрылась на секунду за очередной неровной шеренгой белых халатов, а затем исчезла окончательно, за углом, и звуки шагов тоже стихли. А Тина так и стояла, обескураженная, обхватив себя руками.

– Что значит «не такая, как все»? Я никогда не задирала нос, – пробормотала она обиженно.

Послышался смешок.

– Что, щёлкнули тебя по носу, Тина Мэйнард? – Кёнвальд небрежно материализовался рядом и обнял её за талию. – Не бери в голову. Идеальных людей не бывает, если встречу кого-то близкого к идеалу – в лучшем случае заподозрю колдовство. Так что дело не в безупречности, а в совместимости пороков. Вот наши, – жарко шепнул он ей на ухо, – прекрасным образом сочетаются. Как ты думаешь?

Тина рефлекторно обернулась и успела коснуться губами его щеки, прежде чем он отодвинулся.

– Я не думаю, – честно сказала она. – У меня сейчас такое чувство, что вся жизнь рушится. Пирс в больнице, библиотека закрыта, Доу на охоте, злодеи замышляют финальный удар, а что с этим делать – непонятно.

– Тебе надо отдохнуть, – мягко сказал Кённа. – Пойдём. Я отведу тебя домой. Коулу Пирсу больше ничего не угрожает. Честно признаться, я не думал, что человек, подверженный стольким слабостям, сумеет противостоять тени, однако он смог; а то, с чем он не справился, растворила река.

«Вот бы и меня река унесла».

Мысль оказалась такой неожиданной, словно чужой, что Тина испугалась даже, но потом отмахнулась от неё, выкинула из головы.

Судя по электронным цифрам на табло в коридоре, было уже девять часов. Но госпиталь и не думал затихать; для тех, кто ходил по грани, и тех, кто пытался вытянуть их на правильную сторону, время дробилось иначе. Врачи мерили время сменами и счастливыми исходами; пациенты – надеждой. Для кого-то новолуние в четверг тоже было отправной точкой или финальной, моментом перелома, пусть и в ином смысле, и потому здесь непрочность, зыбкость границы между жизнью и смертью ощущалась особенно остро.

В закутке для ожидающих и родственников, на белых пластиковых стульях, сидели Йорк и мисс Рошетт. Они говорили о чём-то негромко; точнее, говорила она, а детектив внимательно слушал, бранился и записывал информацию в блокнот.

Заметив Тину, мисс Рошетт улыбнулась и покачала головой.

– Я, конечно, просила о рандеву с детективом Йорком, но не думала, что оно пройдёт так.

– Жизнь непредсказуема, – ответил Кённа вместо Тины. – Не увлекайся обременительными делами, Мари-Франсуаза. Ты слишком хороша для них.

Она рассмеялась.

– Давно на мой возраст не намекали столь элегантно. Но позвольте, какие же это дела? Так, сплетни об общих знакомых…

– Ступайте, мисс Мэйнард, – буркнул Йорк, поднимая глаза от записей. – Я её потом подвезу. Э-э… в смысле аккуратно подвезу, – поправился он, когда к нему обратились сразу два откровенно испуганных лица.

Лифты были заняты транспортировкой больных, и следующий этаж пришлось пересечь целиком, чтобы добраться до лестниц. Кёнвальда ни расстояния, ни люди, впрочем, не смущали; он шёл мимо врачей, точно призрак, и