На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
Голицын шагнул вперёд и положил мне руку на голову:
— Минометный расчет… Зажигательные, приготовиться…
И зачерпнул у меня маны, и в голове моей потемнело, так что я больше не смотрел на зеркала, сосредоточившись на эфире, и стараясь как можно быстрее восполнить зияющую пустоту внутри — кажется, я сейчас бы и иголку телекинезом не сдвинул! Однако, Розен дело свое знал, и потоки мигом выровнялись, и я почувствовал, как снова заполняется тот самый внутренний резерв, один из двух ключевых параметров мага, наряду со способностью к оперированию объёмами эфира.
Операция по встрече важных гостей продолжалась, но я теперь не воспринимал себя ни сторонним наблюдателем, ни прямым участником. Пожалуй, я и вправду был батарейкой. Сознание, кстати, никто из нас так и не потерял. Когда сирена снова завыла, возвещая прибытие гостей к воротам форпоста «Бельдягино», поручик Голицын снял наушники допотопной рации и сказал:
— Молодцом, юнкера. Крепкие вы ребята! Марш завтракать, а потом — кто захочет пострелять, Оболенский будет ждать вас на плацу. А если вымотались — имеете два часа на отдых в блоке, потом — работа в соответствии с графиком.
Барбашин бы одобрил. В соответствии с графиком — этот поручик хорошо сказал.
Глава 11
Раскачка
На плацу после завтрака собрались четверо: я, Ави, Тинголов и Матвей Юревич. Мы все хотели пострелять. И мы оказались покрепче, чем остальные, которые откисали в казарме, мучаясь головными болями и проблемами с вестибулярным аппаратом. Розен, правда, не мучился, он просто не очень любил стрелять, но это — частности.
Матвей Юревич же стрелять любил и умел. Происходил он из семьи потомственных военных, у него батя служил полковником земских войск, так что винтовку в руках Юревич-младший держал с малых лет. Его инициация была максимально логичной: боевой маг, то есть — заточенный на максимально эффективное и смертоносное использование своего тела. Он, кстати, и академическую магию зубрил старательно, особенно в плане дистанционных атак. Хотел компенсировать отсутствие естественных способностей к такого рода манипуляциям.
Родители Матвея пребывали в перманентном восторге от того, что их сын выиграл свой счастливый билет, и всячески поддерживали успешного отпрыска: деньги, посылки, дополнительная экипировка — все, что мог себе позволить десантный полковник из земщины. Вообще, предки пацана к военной карьере тщательно готовили, надеясь воспитать не только офицера, но еще и мага. И у них, что удивительно, получилось! Юревич по факту являлся сыном полка и с малых лет гонял с десантниками на все учения, слушая грохот канонады и лазая по полосе препятствий. Он и инициировался тоже в самый подходящий момент: во время прыжка с самолета, будучи шестнадцатилетним парнем. Увидев, что у одного из новобранцев не раскрылся купол, он ножом перерезал стропы своего основного парашюта, догнал падающего солдата и открыл запасной купол сначала себе, потом — спасенному.
Оба получили травмы, солдатик попал в больничку, а Матвей — в Пеллинский колледж, так как вместе с переломами ног заимел еще и статус боевого мага — пустоцвета. Скорость реакции, ловкость и сила, сумасшедшая регенерация — неплохое подспорье для того, чтобы стать универсальным солдатом!
— А почему в кадетское не пошел? — спросил я его как-то.
— Девчонок там нет, — резонно аргументировал Юревич. — Я потом в опричники попрошусь, как колледж закончу. Все равно после ускоренных курсов лычки подпоручика дадут.
И вот теперь мы тут на четверых ожидали возможности «пострелять». А еще — пялились на четверку черных уруков, которые сидели у кареты и грызли пласты жесткого вяленого мяса, переговариваясь на черном наречии и время от времени похохатывая грубыми голосами и тыкая пальцами во все вокруг.
— Человечина… — проговорил Тинголов с суеверным ужасом, глядя на то, как работают орочьи челюсти. — Жрут!
Кстати — у уруков нижние клыки выпирали не так сильно, как у снага. Рожи у черных орков были хоть и свирепые, но капельку более человечные.
— А вдруг — эльфятина? — отмахнулся я. — Ну что за глупости! Пойду, пообщаюсь. Это же Черные Гренадеры, соображаете? Самые свирепые бойцы в мире! Интересно!
И я двинул вперед. Конечно, зная уруков, я сознавал, что они могли и в рожу плюнуть, и нафиг послать, и трындюлей навешать за здорово живешь… Или хребет вынуть — это у урук-хай запросто. Но могли и принять как родного. Как повезет!
Глядя на то, как я двигаюсь в их сторону, огромные орки подобрались и, ухмыляясь, пялились на меня. Было страшновато. Двухметровые верзилы, мускулистые, с кожей цвета чернозема, присыпанного пеплом, они выглядели очень, очень внушительно. Приблизившись метров на пять, я сказал:
— Гарн, гарн! Урук-хай гуук захад за пушдуг-луг Бельдягино!
— Скаи! — воскликнул один из них. — Человеческий детеныш шпарит на черном наречии! Ты чьих будешь, чучелко? Кто тебя бурзгашу учил?
— Я — свой собственный, — сказал я. — А из ваших с Маухуром Поджигателем знаком и с Ярлаком Оторви-И-Брось.
— Тааш? — оскалился один из них, требуя доказательств.
— Да запросто! — ухмыльнулся я в ответ. — Ярлак в сортир ходить не умеет, только под кустами срет, оторвет лопух, подотрется и бросит!
— Га-га-га-га!!! — они заржали так, что, кажется, затряслись стены форпоста. — Душруг рхишк, иди сюда, сядь с нами! Мясо будешь? Это лосятина, кстати, пряного посола… Так че там Ярлак, когда последний раз его видел? Куда он — к Бабаю своему опять в Паннонию умотал? А табор Маухура куда делся? Пару лет не видали этих засранцев…
Ну, я уселся рядом с ними и начал нарезать:
— О, ну, я последний раз с ними общался прошлым летом, они работали на деда Костю, охраняли одну лесную усадьбу посменно… Как-то на нас напали какие-то типы с автоматами — Ярлак и Маухур, и две ваших распрекрасных барышни — Шира и Мара — поотрывали головы авангарду, бросками этих самых голов нейтрализовали гранатометчиков, а потом гоняли основные силы по лесу. Я тогда впервые увидал гирлянды из кишок, ну, и народное урукское искусство изготовления композиций из человеческих тел — тоже. Меня дед потом в лес не пускал, но я
