Гимназистка - Василиса Мельницкая

— Саня, — представил ее Александр Иванович. — Выпусти свою, пусть знакомятся. Они не конфликтуют друг с другом.

Карамелька соскочила на пол во всей красе, не таясь, расправив крылья. Саня привстал на задние лапы, определенно стараясь казаться шире в плечах.

— Раздевайся, проходи, — сказал мне Александр Иванович. — Ванная там. Не стесняйся, если надо принять душ. В шкафу чистые полотенца, халат тоже чистый.

— Душ? — Я посмотрела на него с удивлением.

— Яра, тебя чуть не изнасиловали. Я не знаю, чего тебе хочется, но чувствую, что тебя вот-вот накроет откатом. Горячий душ, сладкий чай, спокойный сон — все, что я могу тебе сейчас предложить.

Я неуверенно кивнула и поспешила в ванную комнату, рассудив, что с химерами он разберется сам. И, пожалуй, вымыться мне хотелось. Я загоняла это желание в глубины подсознания, не рассчитывая на такую роскошь, как горячий душ.

Меня накрыло, едва струи воды ударили по телу. Затрясло, как в лихорадке, и внутренности скрутило болью, а горло будто кто-то сжал невидимой рукой. Отпускало постепенно, со слезами и тошнотой. Но к Александру Ивановичу я вернулась с сухими глазами и полным контролем над собственным телом. Он взглянул на меня, и потянулся к чайнику, налил в чашку что-то темное, пахнущее травами, и от души плеснул туда же коньяку из пузатой бутылки.

Питье было ядреным, согревающим. И после него меня окончательно отпустило.

— Химеру твою я накормил, — сказал Александр Иванович. — Ты сама голодна?

— Нет. — Я отрицательно качнула головой.

— Тогда иди спать. Я постелил…

— Что с Матвеем? Его отпустили? — перебила я его.

— Следствие не закончено. Он под стражей, в училище.

— Но он ни в чем не виноват!

— Я знаю. Все не так просто.

— Куда уж проще! Я разрешу ментальный допрос.

— Яра… Матвей — мой племянник. Поверь, я хочу, чтобы для него все закончилось наилучшим образом. И его дед, глава рода, тоже этого хочет.

— Я тоже хочу. Я не позволю… чтобы его…

Глаза слипались, язык заплетался.

— Поговорим обо всем завтра.

Голос Александра Ивановича звучал приглушенно. Голова стала совсем тяжелой. И, кажется, в постель меня отнесли на руках.

Глава 68

Я уже привыкла просыпаться рано, минуты за две до звонка будильника. Но после лекарственного отвара Александра Ивановича спала так крепко, что с трудом разлепила глаза, когда меня разбудили.

— Яра, мне пора уходить. Слушай меня внимательно, потом доспишь. Из этой квартиры ни ногой. У Сани приказ тебя не выпускать. Не провоцируй химер на драку, будь добра. В холодильнике есть продукты, бери все, что хочешь. И в шкафах тоже. Никуда не звони, даже мне. Если что-то срочно понадобится, отправь ко мне химеру.

— Чью? — спросила я сиплым со сна голосом.

— Свою, — ответил Александр Иванович. — Вопросы?

— Я арестована, но вами?

— Ты, Яра, ходячая катастрофа, — сказал он так серьезно, что у меня тело мурашками покрылось. — В сложившейся ситуации это единственный верный способ уберечь тебя от очередной глупости. Это ненадолго. Полагаю, сегодня все решится.

— Как же занятия, тренировки…

— Для гимназии сделаю тебе справку. Саву я предупредил.

Мне оставалось лишь молча кивнуть в знак согласия.

Часы, висящие на стене напротив моего дивана, пробили восемь. Карамелька прыгнула на одеяло, ткнулась мордочкой в ладонь.

— Хочешь кушать? — спросила я шепотом.

— Я покормил твою химеру! — крикнул из прихожей Александр Иванович.

Хлопнула входная дверь. Щелкнул замок.

Когда приходилось рано вставать, я мечтала о том, что однажды останусь в теплой постели и буду спать до обеда. И вот я могу валяться весь день, навряд ли Александр Иванович вернется раньше вечера. Так ведь не хочется!

Под неодобрительным взглядом Сани я сделала несколько упражнений, разминая мышцы. Химере Александра Ивановича определенно не нравилась непрошенная гостья. Но я знала, что химеры не агрессивны, и главное, что Саня поладил с Карамелькой. Приказ хозяина он не нарушит, а мне все равно, как ко мне относится чужая химера.

В другое время меня заинтересовало бы, какой у Сани истинный облик, как он попал к Александру Ивановичу, какими способностями обладает, но сейчас я могла думать только о том, что произошло вчера вечером. Жестоко запереть меня в четырех стенах! Но, возможно… это правильно. Вернувшись домой, я, непременно, набросилась бы на Клаву, а в гимназии — и на Ольгу. Решения надо принимать с холодной головой, просчитав все риски. А то ведь Александр Иванович прав, я — ходячая катастрофа…

Позавтракала я творогом и бутербродом с сыром. И, чтобы отвлечься, выбрала в библиотеке книгу — из тех, что открыто стояли на полках. Саня не возражал.

Навряд ли у Александра Ивановича было время на чтение детективов. Томик «Записок следователя» выглядел так, будто его ни разу не открывали. Зато на титульном листе красовалась дарственная надпись от автора. Сообразив, что это сборник рассказов, я остановилась на «Судебной ошибке» и погрузилась в чтение.

День тянулся невыносимо долго. Я читала рассказы, наугад тыча пальцем в оглавление. Играла с Карамелькой. Дремала. Пыталась приготовить обед, но потерпела поражение, так как в холодильнике обнаружились кастрюля с борщом и кастрюля с голубцами. Наблюдала, как Саня деловито достает еду для себя и щедро делится ею с Карамелькой. Погода опять испортилась, шел дождь. И к окнам я старалась не подходить. Даже свет включать не стала, когда стемнело.

— Яра⁈

Кажется, я опять задремала. Не слышала, как открылась входная дверь. Меня разбудил голос Александра Ивановича. Но отчего он такой… нервный?

— Я тут, — отозвалась я. — Что-то случилось?

В комнате вспыхнул свет, я зажмурилась.

— Ты чего в потемках сидишь? — сердито спросил Александр Иванович. — Я решил, что ты сбежала.

— А смысл? — вздохнула я.

И, открыв глаза, увидела, что Александр Иванович пришел не один.

Шереметева-старшего я видела не впервые, но нас никогда не представляли друг другу. Меньше всего мне хотелось любезничать с дедом Матвея, особенно после того, как я узнала о том, кто прибрал к рукам богатства Морозовых, однако я встала и вежливо поклонилась. Александр Иванович представил дядю.

Интересно, зачем он явился… этот Петр Андреевич? То есть, понятно, что ко мне. Но зачем? Я же не отказывалась говорить правду.

— Так вот ты какая, Яромила Морозова, — произнес Петр Андреевич.

— Михайлова,