Гимназистка - Василиса Мельницкая

Ага, изнасилование — это не смертельно.

— А до этого я спровоцировала Ольгу на месть. Это же Ольга Романова написала ту записку?

— Технически — нет.

— Значит, Клава, — кивнула я. — И у нее есть мотив. Месть за розыгрыш. Но кто отправил Саву следить за мной?

— Это тут при чем? — Во взгляде Александра Ивановича появился интерес.

— Если бы не Сава, который следил за мной по вашему приказу, меня не пустили бы в то кафе для элиты, — отрезала я. — Я не познакомилась бы с Романовой. И не наделала бы столько глупостей. Знаю, вы сейчас скажете, что не эти глупости, так другие. Да, наверное, вы правы. Но мою судьбу и мой выбор определяете вы. Поэтому не нужно винить во всем только меня.

— Ты умеешь быть убедительной, — признал Александр Иванович. — Хорошо. Я разделю с тобой ответственность за несправедливое наказание Матвея.

— Как его накажут? — спросила я.

— Не знаю. В любом случае, это будет несправедливо.

Он лгал. И знал, что я это чувствую. И терпеливо ждал моей реакции. А толку спорить? Все равно узнаю, рано или поздно.

— Не уверена, что поступила правильно, — призналась я, опустив взгляд. — Но Петр Андреевич… Он ведь мог приказать? Мог передать это через вас?

Александр Иванович медленно и неохотно кивнул.

— Я тоже не уверен, что это решение правильное, — сказал он. — Матвей ему точно не обрадуется. Он предпочитает открытый бой подковерным интригам. Но я понимаю дядю. Он строг, требователен, порой излишне жесток, однако сражается до последнего за любого, в ком есть кровь рода. И я знаю, что за Матвея он отомстит.

Что ж, это хоть немного меня утешит.

— Не расскажешь, что за глупость ты собираешься совершить? — спросил Александр Иванович.

— Дуэль с Романовой, — сказала я. — И вы не сможете этому помешать.

— Смогу, — ответил он. — Но не буду. Ты хоть правила знаешь?

— Знаю. А не подскажете…

— Яра, не наглей.

— Ладно, — согласилась я. — Сама разберусь.

— Ты ужинала?

— Нет. Мне все еще нельзя домой?

— Утро вечера мудренее. Я не сильно тебя обременю, если попрошу собрать ужин?

Александр Иванович ушел к себе переодеваться, я же отправилась на кухню и обнаружила там сладкую парочку — Саню и Карамельку. Карамелька ела сметану из блюдца, Саня заботливо подкладывал добавку, черпая сметану ложкой из банки. Причем банку он держал пальцами задней лапы, а свободной передней чесал Карамельку между лопаток. На меня химеры не обратили никакого внимания.

Я быстро накрыла на стол, подогрела еду, поставила чайник. Александр Иванович набросился на борщ, будто не ел весь день. Наверняка, так и было.

— Спросить хотел, — сказал Александр Иванович, утолив первый голод. — Яра, почему ты не защищалась?

— От Нестерова? — удивилась я. — Так он сильнее. Я пыталась, но…

Я развела руками.

— Физически сильнее, — согласился Александр Иванович. — А магически? Еще ты могла уйти в Испод. И, в конце концов, ты — ведьма.

— Смеетесь? — хмыкнула я. — Нет, если бы стало совсем плохо, если бы никто не пришел на помощь, то я что-нибудь сотворила бы с перепугу. А, вообще, не получается не думать о последствиях. Силу магического удара я еще плохо контролирую. Испод под запретом. К ведьмовской силе после того случая в детском доме я, и вовсе, боюсь прикасаться.

— А, вот оно как… — задумчиво произнес Александр Иванович. — Надо учесть это в тренировках.

— Так они продолжатся? Мне показалось, вы во мне разочаровались. — Я не смогла удержаться от шпильки.

— Дам последний шанс. — Александр Иванович посерьезнел. — Если разочаруешь, блокирую дар и отправлю в архив. Мне обезьяна с гранатой не нужна.

Саня возмущенно заворчал, услышав об обезьяне.

— Это не о тебе, — сказал Александр Иванович, не поворачивая к нему головы. — Инцидент в кадетском училище не получил огласку. Тебя там не было. Матвей не подчинился приказу полковника Нестерова, нагрубил ему, ударил по лицу.

Я подавилась голубцом и долго откашливалась. Вот это поворот!

— Так вы меня из-под удара выводили? Меня⁈ — выдохнула я, едва смогла говорить.

— Не стал бы делать это специально, — ответил Александр Иванович. — Но воспользовался случаем.

— В это кто-нибудь поверит⁈ Матвей — отличник! Он… он лучший! Один из лучших! И конфликт с офицером?

— Это не твоя забота. Ставлю тебя в известность, так как ты собираешься… дуэлировать.

— Учту, — проворчала я.

И без того понимала, что прижать Ольгу к стенке непросто. Она будет все отрицать. Никаких доказательств у меня нет. Это необязательно, но хочется торжества справедливости.

— Соседкам скажешь, что пошла на прогулку, встретила знакомых, они пригласили тебя в гости на выходные. Это я твоей хозяйке сказал, — продолжил Александр Иванович. — Завтра отвезу тебя домой. Справку для гимназии Сава привезет.

— Он знает правду? — спросила я.

— Он знает о том, что произошло вчера. Остальное расскажешь ему сама.

Если он захочет слушать. В последнее время мы общаемся исключительно по делу.

— Позволь дать совет, — добавил Александр Иванович. — Позже не ищи встречи с Матвеем.

— То есть, как? — удивилась я. — Я же в училище на занятия хожу. И Матвей — наставник нашей группы.

— Я имею в виду, вне учебы. Не ищи личной встречи. Но это совет, не приказ.

— И без того не искала, — вздохнула я. И отчего-то вдруг пожаловалась ему: — В последнее время я чувствую себя прокаженной. От меня одни неприятности у тех, с кем я завожу дружбу.

Мне показалось, что при этих словах глаз у Александра Ивановича дернулся.

— Глупости, — сказал он. — Обычные ошибки молодости.

Мы еще долго говорили, но уже о другом. Он расспрашивал меня об учебе, просил показать, чему научил меня Сава, рассказывал о своих студенческих годах.

Подозреваю, что в тот вечер Александр Иванович сильно сглаживал мой эмоциональный фон. Как-то спокойно я восприняла и визит старшего Шереметева, и несправедливое обвинение Матвея в нападении на офицера. И даже не расстроилась из-за того, что Сава, зная о случившемся, не попытался со мной связаться. Запрет его не остановил бы. Раньше, но не