Гимназистка - Василиса Мельницкая
Хозяйка дома не спала, гладила на кухне белье. Да уж, ей определенно не до ужина.
— Антонина Юрьевна, мне надо срочно отвезти кошку к врачу, — выпалила я. — У нее рвота, она в машине у Савы. Я только предупредить, что вернусь поздно. Прошу прощения, иначе никак!
Ложь во спасение? Нет, это меня не оправдывает. Просто из двух зол я выбираю меньшее.
Сава ни о чем не спрашивал, и я молчала. Я хотела сказать многое, но все свелось бы к тому, чего я поклялась избегать. Он накормил нас с Карамелькой и отвез обратно домой. Хотелось спать, свернувшись клубочком, как это делала химера у меня на коленях.
— Не вставай завтра на пробежку, — произнес Сава на прощание. — Я прикрою.
Я хотела возразить. Он не пожалел меня после двух бессонных ночей, а теперь-то что! Однако подумала о том, что и ему надо выспаться. Ведь Сава мотается между общагой, гимназией и своей академией круглосуточно. А ему сейчас самому нелегко. Поэтому ответила:
— Хорошо. — И спросила: — Завтра тебя ждать?
— Не знаю. — Он смотрел вперед, не на меня, положив обе руки на руль. — Я попрошу Александра Ивановича подобрать тебе другого куратора. Но навряд ли это быстро. Скорее всего, еще увидимся.
В глазах опять потемнело. Я могла сказать, что этого делать не нужно, что с Матвеем я встречаться не буду. Я могла попросить Саву остаться со мной. Но я не хотела его мучить.
Мне опять нужно выбирать!
— Если из-за Матвея, то не надо, — произнесла я. — Но я приму любое твое решение.
— Вы помиритесь, — сказал он.
Я не стала спорить. И на пробежку вышла в шесть утра, как обычно. А в гимназии в тот день мне вручили черную метку. Она не означала смертный приговор, как у пиратов, все же это слишком для девушек из аристократических семей. Меня исключили из парфеток за «поведение, недостойное воспитанной барышни». То есть, за то, что я увела «жениха» у Олечки Романовой.
Мне полагалось расстроиться, но это была лучшая новость за последнее время. Учиться мне не помешают, зато не надо участвовать в собраниях и заниматься всякой ерундой, вроде организации благотворительных вечеров. В них нет ничего плохого, но у меня другая цель.
Сава так и не появился. Зато вечером позвонил Матвей.
— Нет, — сказала я ему после приветствия. — Мой ответ — нет.
И повесила трубку.
Глава 63
Тесты я сдала успешно. Нам не озвучили количество набранных баллов, просто вывесили список допущенных к зачислению на лечебное направление. Или факультет целительства, его называли и так, и эдак. Моя фамилия в списке была.
Теперь все зависело от уровня силы. Первыми зачислят тех, у кого он выше, а «хвост» безжалостно отсекут.
Катя тоже сдала тесты, Рита их не писала, сразу выбрав бытовое направление, а Клаву я в списке не нашла. Однако не похоже, чтобы это ее расстроило. Клава активно помогала парфеткам, водила дружбу со старшекурсницами и готовилась к балу в императорском дворце.
Каждый день в шесть утра я отправлялась на пробежку, после занятий шла в библиотеку, а перед ужином проводила пару часов в спортзале. Одна, без наставника. Сава исчез, Александр Иванович не появлялся. В библиотеке я занималась в компании с Катей, а иногда к нам присоединялась Карамелька.
После того выброса силы химера подросла. В своем истинном облике она уже не напоминала котенка. И в образе кошки стала крупнее. А еще не бросалась на еду. Ела аккуратно, по расписанию. Правда, от лакомства не отказывалась в любое время суток.
Саве я не звонила. А смысл? Он или не может со мной общаться, или не хочет. В обоих случаях, я не вправе ему навязываться. Очень хотелось узнать, не наказали ли его за перемещение в Испод, но Александр Иванович ответил, что он сильно занят и свяжется со мной, когда сможет.
Несколько дней обо мне никто не вспоминал.
Для измерения уровня силы всех первокурсниц пригласили на полигон. Существовало несколько способов определить магический потенциал. Николай Петрович мог видеть его без приборов, но он был магом высочайшего класса. Примерно, с небольшой погрешностью, уровень замеряли портативные приборы. Нам же предстояло пройти тщательную проверку, для этого на полигоне приготовили несколько испытаний.
Однокурсниц с заведомо высоким уровнем было мало. Катя не волновалась, уверенная в собственных силах. А я, памятуя о своем огненном смерче, переживала, выдержит ли защита полигона. Перед испытаниями всех проверяли на наличие артефактов, для чистоты эксперимента, поэтому о том, чтобы использовать ограничители, не могло быть и речи.
В тот день, едва я пришла в гимназию, меня вызвали к директрисе.
— Поспешите, вас ждут! — велел посыльный.
— А что случилось? — недоуменно спросила у меня Катя. — Зачем это?
— Откуда мне знать, — вздохнула я.
— О тапочках патологоанатома узнали, — зловеще прошептала мне на ухо Клава. — Не допустят к испытанию. К бытовикам отправишься.
— Не смешно, — мрачно ответила я и отправилась к знакомому кабинету.
А ведь в этом есть смысл. Клава знала, кто забросил тапки на люстру. Да все знали! И молчали, пока я была своей. Но теперь-то я — изгой. Неужели сдали меня директрисе?
— Яра? Заходи. — Вера Васильевна выглядела недовольной. — С тобой хотят побеседовать.
На кожаном диванчике, заложив ногу за ногу, расположился Александр Иванович. Я поздоровалась, одновременно улавливая напряженность, висящую в кабинете.
— Не буду вам мешать, — сказала Вера Васильевна и вышла.
Однако…
— А вы… — начала было я.
— А я, Яра, в комиссии, — перебил меня Александр Иванович. — У академии тесные связи с гимназией. Хорошие врачи, знаешь ли, всем нужны. Да и бытовики тоже.
Так и хотелось спросить, неужели не нашлось другого времени для разговора, но он и тут удовлетворил мое любопытство.
— Не получилось встретиться с тобой раньше, а позже, боюсь, будет поздно. Яра, придержи силу на испытании. Не надо показывать, что у тебя десятый уровень.
— И как это сделать? — спросила я.
— Я подскажу. Придержать руку при ударе ты можешь?
— Да…
— Это то же самое. Вас попросят выплеснуть силу, чтобы пробить десять щитов. Остановись на восьмом. Когда же щит придется держать тебе, считай до восьмидесяти. По десять ударов сердца на
