Гимназистка - Василиса Мельницкая

В цифры я не вслушивалась. Он еще добавил, что рядом гражданское лицо, напуганное, но, в целом, невредимое. А я была занята тем, что запихивала химеру обратно под куртку. Матвей свой, но как объяснить ему, отчего у котика крылья, как у птички, я не знала.

— Труп скоро заберут, — сообщил Матвей, закончив доклад. — Яра, ты промокла. Живешь рядом? Я провожу.

Представив, что скажет Антонина Юрьевна, увидев «котика», я вздрогнула. Да и Соня не обрадуется. Но и оставить химеру на улице я не могла. Как и вернуть ее в Испод. По всему выходило, что нужно звонить Бестужеву. Или сразу Александру Ивановичу? Сомневаюсь, что Савка знает, как избавиться от химеры. Зато уверена в том, что Александр Иванович и мне, и ему устроит разнос.

— Замерзла? — нахмурился Матвей.

Ответить я не успела, к нам подбежали еще трое кадетов. Двое выскочили из ворот парка, еще один — из-за поворота. Матвей указал им на мертвую собаку, велел дождаться какого-то транспорта и добавил, что вернется в расположение, как только проводит девушку до дома.

Я позволила ему взять себя под локоть и указала направление, но не к дому, а к кафе. Этим вечером там было очень оживленно. С улицы я увидела большую компанию девушек, а среди них — соседок Машу и Дашу. Похоже, старшекурсницы отмечали окончание каникул.

— Туда нельзя, — сказала я с сожалением.

— Туда? — удивился Матвей. — Яра, тебе домой надо.

Рядом взвизгнули шины, вздымая брызги из ближайшей лужи.

А вот и Бестужев…

Он буквально вывалился из машины, в одно мгновение очутился рядом с нами и схватил меня за шиворот. Вернее, попытался. Матвей отреагировал так же быстро, перехватил его руку и заломил ее.

— Шереметев, отвали! — прошипел Бестужев. — Не буду я с тобой драться!

— Ага, — вставила я. — Он только меня побьет.

— Яра, марш в машину! — выпалил он.

— Яра, отойди, — попросил Матвей.

— Сава, я поеду с тобой, но только после того, как Матвей объяснит, как он меня спас! — протараторила я.

— Спас⁈ — взвыл Бестужев.

— Яра, он же не в себе, — возразил Матвей.

— Полагаю, он просто испугался, — пробурчала я. — За меня. Но я не нарочно! Сава, скажи Матвею, что ты меня не тронешь, и он тебя отпустит.

Вместо этого Бестужев вырвался из захвата и отступил от нас на пару шагов.

— В машину! — рявкнул он. — Оба!

— Ага, уже бегу, — кивнул Матвей.

— Матвей, пожалуйста. — Я потянула его за рукав. — Сава сейчас успокоится, а ты расскажешь.

Бесился Бестужев не от ревности, я это ощущала. Да и Матвей никаких негативных эмоций по отношению к Савелию не испытывал. В мальчишках кипел адреналин, но не оттого, что они не поделили девочку. Скорее, перепугались из-за меня. Оба.

Только непонятно, как они тут очутились.

— Старший курс по тревоге подняли, — сказал Матвей, когда мы, наконец, разместились в машине Бестужева. — Нас привлекают, если полиции нужна помощь. А тут поступил сигнал, что по району бегает бешеный пес. Нас и отправили улицы прочесывать. Едва успел, собака уже прыгнула на Яру. К счастью, она стояла не на линии огня. Но то, что это Яра, я узнал, когда подошел. Вот, собственно, и все.

— А-а-а… — протянула я. И, спохватившись, добавила: — Матвей, спасибо! Я так испугалась! Если б не ты…

Бестужев бросил на меня мрачный взгляд.

— Я рад, что успел, — сдержанно ответил Матвей. — Ладно, мне пора.

— Сиди, — бросил ему Бестужев. — Я подвезу. Тебе же в училище?

Взревел мотор. Все замолчали. Первым тишину нарушил Матвей.

— Яра, как там твой кот? — спросил он. — Ты его от собаки спасла или он твой?

— Какой кот? — вмешался Бестужев.

— Да мой… наверное, — ответила я.

— Мяу-у-у! — выдала химера, ужиком выскальзывая из-под куртки.

Она прыгнула на приборную доску и расправила крылья.

Бестужев ударил по тормозам. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Глава 50

— Наповал, — произнес Матвей с заднего сидения. — Сав, ты долго думал?

— Я? — хрипло спросил Бестужев.

Глаза я открыла, но смотреть в его сторону опасалась. Химера же ковыряла когтем дверцу бардачка, пытаясь ее открыть.

— А кто, если не ты, химеру из Испода притащил Яре в подарок?

Бестужев булькнул, подавляя истерический смешок. Я же молчала, соображая, не станет ли чистосердечное признание нарушением клятвы о неразглашении.

— Ага, я. Кто ж еще… — согласился Бестужев. — Яра, там печенье. Отдай ему, а то не успокоится.

Я открыла бардачок, химера с радостным мявом ринулась внутрь, но я успела поймать ее за шкирку. Ее? Его? Если химера, то она, а если кот, то он. Только какой же это кот? Котоптичка.

— Жди, — сказала я, добавив голосу строгости. — И веди себя прилично, а то обратно отправлю.

Химера странным образом присмирела. И печенье из моих рук не выхватила, взяла аккуратно. Правда, проглотила его мгновенно.

— Вот это вряд ли, — произнес Матвей. — Если вы ее накормили, то привязали. К кому? К Яре? Отправить обратно не получится.

— А я смотрю, ты об Исподе все знаешь. — Бестужев развернулся к Матвею. — Или это я чего-то не знаю?

— Смеешься? — фыркнул он. — У меня дядя эспер. Естественно, мне было интересно. Прочел об Исподе все, что смог достать.

Бестужев смерил меня тяжелым взглядом.

— По-твоему, я нарочно, что ли? — возмутилась я.

Химера перебралась ко мне на колени и свернулась клубочком, как обычный котенок.

— Ладно, сидите в машине. — Бестужев взялся за ручку дверцы. — Я позвоню и вернусь.

Мы остановились рядом с фонарем, и его света хватало, чтобы рассмотреть таксофон у ближайшего дома.

— Мне пора, — сказал Матвей. — Я сам доберусь.

— Сиди, а? Сейчас дядя твой решит, кто куда… пойдет, — пробурчал Бестужев.

— Это из-за того, что я химеру увидел? — напрягся Матвей. — Я не трепло. И дядя об этом знает.

— Это из-за того, что есть слабая надежда