Лозоходец - Айлин Лин
Я встал посреди зала, не зная, куда податься. Народ впился в меня глазами, изучая и делая ставки. Снял тулуп и валенки, отнёс их к стене и снова вернулся на место. Моё исхудавшее тело не слишком-то впечатлило зрителей, по рядам пронёсся недовольный гул.
Где-то справа открылась неприметная доселе дверца, и в неё завели рослого детину. Огромного, метра под два, толстого, похожего на борца сумо. Что-то смутило меня в его лице, и я присмотрелся получше. Да он же слабоумный! Черты его были развиты неправильно, как у людей с болезнью Дауна, а взгляд, как у трёхлетнего ребёнка наивный.
Эге, да тут давно промышляют боями. Приврал Старый, что хочет подкинуть идею Чигурову. И передо мной, так понимаю, здешний фаворит. Ну да, силы ему не занимать.
Детина шёл, глуповато улыбаясь, ему нравилось внимание публики и подбадривающие крики, летевшие со всех сторон.
К нам вышел толстый охранник, откашлялся, и подошёл к моему противнику, взял его за руку.
– Сегодня наш Петруша будет биться с настоящим борцом! Прошу поприветствовать!
Обращался он к народу будто всамделишный конферансье. Выдержал паузу и продолжил:
– Егор Бугаев! Бугай! Перед вами! И-и-и-и… Петруша!
Я остолбенел. Как биться с больным человеком? Это великовозрастное дитя, пусть и сильное, не обучено приёмам борьбы. И что делать? Оглянулся, отыскивая глазами Старого, и не нашёл. Растерянно посмотрел на Чигурова.
– Вы хотите, чтобы я бился с ним?!
Начальник лагеря подался вперёд в своём кресле, пальцы сжали подлокотники, глаза выцвели, сравнявшись цветом с белками, отчего его расширенные зрачки выглядели жутко.
– Он же не может биться серьёзно! Это неправильно! – подошёл я ближе к Чигурову.
– Бейс-ся, Бугай, – тихо прошипел начальник.
Петруша довольно махал руками, радуясь вниманию публики. К нему подошёл охранник, что-то сказал на ухо. Детина, прежде и не смотревший на меня, нахмурил брови и двинулся ко мне, раздувая ноздри.
Я встал в стойку, дождался, когда соперник замахнётся, и просто ушёл от удара в сторону. Он непонимающе заморгал, отыскивая меня глазами, а потом снова ринулся на меня. И снова я просто увернулся, отскочив в сторону.
– Бейся! – закричали вокруг.
Кинув взгляд на зрителей, увидел Старого, он сидел аккурат за спиной Чигурова. Шея его вытянулась, и голова слегка покачивалась из стороны в сторону, пальцы шевелились, что паучьи лапы. Вот оно что. Чигуров здесь царь и бог надо всеми, а ты, дедушка, стало быть, над заключёнными некоронованный король.
Старый заметил мой взгляд и поднял вверх два пальца, характерным жестом проведя по горлу.
Я понял его. Он недвусмысленно намекнул, что Пашке и Ваське не жить, если не стану драться. Надо было попросить выдавать паёк на руки мне лично, сам же указал на них. Ой, дура-а-ак. Впрочем, выяснить, с кем я общаюсь, труда всё равно бы не составило, задайся Старый подобной целью.
Петруша тем временем снова принялся размахивать руками, глупо улыбаясь. Охранник подошёл к нему, что-то сказал и тот ринулся на меня. Я провёл подсечку и почти ударил его, за сантиметр от тела, остановив кулак. Со стороны не понять, был удар или нет. По инерции детина проехался ещё на пузе и обиженно заморгал, лицо его скривилось в гримасе, вот-вот расплачется. Он вытер нос, сочившийся соплями, и глаза его налились кровью. Несмотря на свою массу, Петруша легко подскочил на ноги. Движения его стали стремительны. Да он не так прост, как кажется. Вот тебе и больной.
Встав в стойку, противник начал подбираться ко мне. Сил на него у меня не хватит, организм измождён. Будем действовать хитрее. Мы кружили друг напротив друга. Петруша выше меня на голову как минимум, руки длинные, как и ноги, даром, что жиром заплыл, кулаки, что наковальни. Пропущу удар и хана мне.
Детина бросился вперёд, я, пригнувшись, проскочил под его рукой, ударив в живот. Под таким слоем жира органы не пострадают. Петруша споткнулся, схватился за пузо. Молниеносно развернулся и снова, пригнувшись, пошёл вперёд, как таран. Мы кружили по залу под крики недовольной толпы. Она жаждала крови.
Снова рывок и снова удар в живот. Это остудит пыл Петруши. Он же, раскинув руки, попёр ко мне, стараясь сграбастать. Я подался вперёд, проскочил, увернувшись от захвата, схватил детину за кисть, другой рукой за рубаху и перебросил через себя. Петруша приземлился с грохотом, толпа взвыла. Детина лежал, корчась от боли. Охранник помог ему подняться, толкнув в мою сторону. Глаза Петруши остекленели, а лицо исказилось от ярости. Сейчас добить его легко, но следует опасаться и ударов озверевшего врага. В ход у него сейчас пойдут не только ноги и руки, но и зубы, если дотянется.
С рёвом, которому бы позавидовал любой бык, Петруша нёсся на меня. Подсечка, и снова он скользит по полу на животе. Я стал уставать, силы на исходе. Бросок дался нелегко. Мучила одышка. Не дожидаясь, пока Петруша поднимется, подошёл сзади, просунул руки ему под мышки и свёл в замок на затылке. Противник задёргался, я нажал сильнее, позвонки захрустели, и детина замер от боли, боясь пошевелиться. Из глаз его потекли слёзы. В плечо мне ударил приклад.
– Бейся давай, Бугай! – послышался чей-то голос.
«Сука, чуть руку не отсушил!» – мелькнула злая мысль.
Я выпустил Петрушу и отскочил в сторону. Пыл детины поугас. Потирая шею, он поднялся, оглянулся вокруг, точно ища выход. К нему снова подбежал охранник, что-то горячо заговорил, зажестикулировал. Ну, хватит! Рубаха моя уже была мокрой. Ещё немного и я просто израсходую остатки своих сил.
Не дожидаясь очередного выпада в свою сторону, я вплотную приблизился, схватив противника за грудки, он в ответ обхватил меня, стараясь сжать сильнее. Я же, сцепив челюсти до хруста, провёл подсечку, а дальше масса Петрушиного веса сама потянула его вниз, он грохнулся оземь, меня по инерции швырнуло следом, и я упал сверху. Делать нечего: короткий, точный удар в челюсть противника и вот он лежит без сознания. Затылком Петруша приложился знатно, под ним завиднелась алая струйка.
Я вскинул голову, Чигуров подался вперёд, крылья тонкого носа трепетали, будто впитывая в себя запах пролитой крови. Толпа ревела и улюлюкала от восторга.
Я сел на пол, чтобы перевести дух.
– Новый чемпион! – раздался крик. – Бугай!
Шум волной метался по залу, кто-то начал ругаться из-за ставок.
Охранник подбежал ко мне, дёрнул за руку, приказывая встать.
– Бугай!
А я смотрел на Петрушу, искренне жалея несмышлёныша, попавшего в это страшное место. К нему подошёл другой охранник,
