Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов
Бургомистр спрыгнул с брички и, дыша тяжело, как человек, не привыкший к таким нагрузкам, бодро отрапортовал:
– Лопаты, кирки, носилки – всё, что могли найти. Даже ружья кое-какие прихватили, хотя патронов к ним немного. Скажите, где и что копать.
Я провёл их вдоль рубежа, объясняя, где нужно рыть траншеи, где оборудовать блиндажи, и указал места для пулемётных гнёзд.
– Для картечниц, – начал я, – оборудуем позиции на флангах. Если успеем, сделаем что-то вроде перекрытий траншеи брёвнами в нескольких местах.
Работа закипела. Кто-то резво копал траншеи, кто-то пилил брёвна и утаптывал землю для укрытий. Тем временем бургомистр, проявляя свою хозяйственность, организовал доставку еды. Нас хорошо накормили горячей похлёбкой с мясом, а к ней добавили вкусные пироги.
Поначалу парням кусок в горло не лез, особенно тем, кто ещё недавно собирал трофеи с поля боя. Но вскоре горячая еда, ароматный запах и простая необходимость утолить голод сделали своё дело. За столами слышался даже смех – нервный, но всё же признак того, что ребята немного пришли в себя.
Пока мы ели, я расспросил бургомистра о ситуации в округе. Его рассказ подтвердил, что позиция для обороны выбрана удачно. Мы стояли на небольшой возвышенности, с левой стороны текла река с заболоченными берегами, а справа начинался густой лес. Калдарийцам оставалось лишь атаковать в лоб, и это давало нам шанс задержать их здесь подольше.
– Вы выбрали хорошее место для обороны, – заметил бургомистр, наливая себе кружку чая.
– Нас этому учили, – отмахнулся я, уже мысленно составляя план.
Быстро перекусив, я отозвал Андрея, Саймона и ещё несколько толковых ребят. Они должны были стать расчётами пулемётов.
Мы приступили к изучению картечниц, вспоминая всё, что учили на теоретических занятиях. В реальном бою до этого дня нам стрелять из них не приходилось. Проверив состояние пулемётов и магазинов, я распределил бойцов по расчётам. Ребята тут же взялись за снаряжение магазинов патронами.
Обходя позиции, я отдал распоряжение подготовить для пулемётов запасные рубежи. Правда, перемещение этих «бандур» оказалось задачей не из лёгких – весили они внушительно. Видимо, я слишком громко озвучил своё недовольство, потому что один из мужчин, копавший неподалёку, выпрямился, отёр лоб и сказал:
– Господин командир, не беспокойтесь. Многие из нас останутся здесь с вами. Нешто мы пустим ворога в свои дома? Вы нам оружие дайте, а уж мы не подведём. А пушки ваши, ежели надо, мы и на руках перетащим.
Я посмотрел на него, отмечая в его голосе твёрдость и решимость. Остальные мужчины вокруг закивали, поддерживая его слова.
– Хорошо, – ответил я после короткой паузы. – Оружие будет. Но помните: главное – слушать команды и не рваться геройствовать. Работать будем вместе.
– Так и сделаем, командир, – с лёгким акцентом прогудел тот же мужчина и, коротко кивнув, вернулся к своей работе.
Мы едва успели. Солнце уже обосновалось в зените, когда на горизонте показалась колонна неприятельской пехоты. Далёкие силуэты двигались чётким строем, их флаги лениво трепетали на слабом ветру.
– Хоть пожрать дали, гады, – буркнул Саймон, запихивая в рот последний кусок пирога и запивая его молоком из жестяной кружки. Его лицо было испачкано в грязи и копоти, но он даже не подумал об этом, лишь подтянул ремень винтовки и побежал к своему пулемёту.
Я внимательно вглядывался в приближающегося врага через бинокль. Колонна замедлила ход, а группа вражеских офицеров, верхом на лошадях, выехала вперёд. Они остановились чуть поодаль, на небольшой возвышенности, и подняли свои бинокли, изучая наше расположение.
«Ну, разглядывайте, гады», – подумал я, но из головы не шла мысль, что оставленные на поле боя тела их кавалеристов – весьма красноречивое послание.
– Все по местам! – крикнул я, поворачиваясь к своим людям. – Без приказа не стрелять!
Офицеры что-то обсуждали между собой, указывая в нашу сторону. Потом колонна начала разворачиваться в боевой порядок, солдаты заняли линию с чёткой дисциплиной, словно на парад.
Я бросил взгляд на своих. В траншеях и за укрытиями собрались разные люди – курсанты, городские мужчины с охотничьими ружьями, даже несколько женщин, упорно отказывавшихся уходить с позиций. На лицах была смесь страха и решимости.
– Андрей! – крикнул я, не отрываясь от бинокля. – Проверь расчёты картечниц. Мы им сейчас устроим фейерверк!
– Есть, командир! – Андрей быстро скрылся за ближайшим бруствером.
– Похоже, они к нам не в гости с пирогами пришли, – хмыкнул Саймон на своей позиции, поглаживая картечницу. – Ну и ладно, не велика потеря.
– Саймон, тише, – одёрнул я его, но голос мой прозвучал скорее мягко, чем строго. Мы все чувствовали напряжение.
В бинокль я видел, как пехота Калдарии медленно движется вперёд, шаг за шагом сокращая дистанцию. Их офицеры явно осторожничали, видя перед собой своих убитых кавалеристов.
– Ну что, готовы? – тихо спросил я, поднимая руку в воздух.
Мои бойцы молча кивнули. На этой линии фронта не было места для слов. Впереди была только борьба.
– Господин Вайс, укажите мне место на позиции! – передо мной стоял бургомистр, всё тот же колобок в охотничьем костюме, с винтовкой в руках.
– Какого… – Я чуть не выругался вслух, но сдержался, понимая, что злость сейчас не поможет. – Господин бургомистр, ваше место там! – Я указал рукой в сторону городка. – Ваша обязанность – обеспечить эвакуацию мирных жителей. И чем быстрее вы это сделаете, тем нам будет проще. Вы всё поняли? Исполнять!
Бургомистр вытянулся, как кадет перед строгим инструктором, щёлкнул каблуками и громко ответил:
– Слушаюсь, господин командир!
Он лихо козырнул, развернулся на месте и понёсся в сторону города, смешно вскидывая ноги. Я едва удержался от улыбки. Его неуклюжая решимость была одновременно и забавной, и вызывающей уважение. Судя по тому, что брички под ним не было, он уже успел передать её кому-то из беженцев.
– Надеюсь, хоть часть приказа он выполнит, – пробормотал я себе под нос, возвращаясь к биноклю. Вдали пехота противника продолжала перестраиваться, как заведённый механизм, равномерно и методично.
«Ну, поторопись, колобок, – подумал я, оглядывая позицию. – Нам тут ещё работать и работать».
Я перевёл взгляд на поле. Примерно батальон пехоты, плотно выстроившись в несколько шеренг, ощетинившись штыками, шагал к нам с мрачным упорством. Их колонна напоминала живую стену, медленно и неотвратимо движущуюся вперёд.
Я невольно усмехнулся. Хорошо воевать с такими самоуверенными идиотами, которые понятия не имеют, что значит попасть под перекрёстный пулемётный огонь. В голове всплыли когда-то прочитанные строки: «На каждый вопрос есть чёткий ответ: У нас есть “максим”, у них его нет».
Тем временем противник подходил всё ближе. В бинокль я видел напряжённые лица солдат, крепко
